— За твою сегодняшнюю удачу.
— Только ты не смотри на меня, — предупредила Люба. — Я некрасиво пью.
— Как это — не смотри, а куда я глаза девать буду?
— А мы одновременно выпьем и в один глоток. На раз, два, три. Считаем вместе и вместе на счет «три» выпиваем, — мигом разрешила проблему Люба. — Могу и я одна считать, но пить на «три» без обмана. Приготовились. Начали!
— Раз, два, три! — просчитала с акцентом на «три» Люба, и они одновременно выпили. А когда запили тоником и стали жевать рыбку (которую и жевать не надо было, сама как бы таяла во рту), Сырцов ни с того ни с сего вспомнил, как они с Кузьминским на «раз, два, три» одновременно сняли телефонные трубки для разговора с Цыпой.
Сырцов быстренько разлил по второй.
— Я психически и физически истощена, — предупредила Люба. — Могу насосаться как зюзя.
— Соберу по частям и доставлю в целости и сохранности, — великодушно пообещал Сырцов. — А теперь для разнообразия вместо «раз, два, три!» давай «трах, бах, бах».
— Не поняла, — подозрительно и с угрозой объявила Люба. — Ты предлагаешь мне нечто неприличное или даже извращенное?
— Дурында, я предлагаю выпить по второй так, чтобы опять же не смотреть на тебя, некрасивую. Второй «бах» будет вместо «три».
— Только и всего? — разочарованно произнесла она. — Тогда давай.
— Трах, бах, бах! — скомандовал он, и они синхронно выпили по второй.
Закусили и пригорюнились. Люба подумала, подумала и решила:
— Сегодня целоваться не будем.
— Это еще почему? — возмутился Сырцов.
— От нас рыбой пахнет.
— А что делать будем?
— На Москву смотреть.
— Так ее отсюда не видно.
— За церковь отойдем к парапету и посмотрим.
— Продукт уведут, — мрачно предрек Сырцов.
— А знаешь как? — у Любы в яростной веселости во тьме засверкали бесшабашные глаза: — Я впереди пойду, а ты сзади с кейсом, как лакей с подносом. Только я выпить захочу, а ты тут как тут. Красиво, а?
— Спектакль по пьесе Островского «Горячее сердце». В роли откупщика Хлынова — даровитая актриса Любовь Листратова. Что же, начали!
Так и шли: впереди в светящейся во тьме оранжевой маечке откупщик Хлынов (он же девица Люба), а сзади лакей Сырцов с подносом (он же кейс).
Пристроились на шершавом камне парапета и принялись разглядывать Москву, которая всегда прекрасна. Петля Москвы-реки, овал Лужников, причудливый контур Новодевичьего, разноцветная глыба Кремля и, как стражники великого города, пронзительно освещенные высотные дома.
— Хорошо, — сказала Люба и прижалась плечом к его широченной груди.
— Хорошо, — согласился он. И вдруг сказал, сам от себя такого не ожидая: — Мне в нашем доме один старичок обмен предлагает. Мою на его двухкомнатную. С доплатой, конечно. Он всяких обменных контор боится, а мне доверяет. Меняться, Люба?