— Ты мне ночью уже говорил об этом. У меня время на стрельбище от восьми до половины десятого. Отстреляемся и побеседуем.
Забавное у них было стрельбище. Рядом с неподвижными мишенями, мишенями двигающимися, прыгающими, бегущими и ползающими существовало подобие детского городка аттракционов, где были и карусели, и качели, и механизм для выполнения мертвой петли, и миниатюрные американские горы, и круг, на котором следовало при вращении добираться к высокому центру. Много чего здесь имелось. Но ни веселых мордашек на бортах, ни яркой раскраски, ни причудливых на радость детям излишеств. Скелеты аттракционов, голая функциональность.
И изрезанный непредсказуемыми траншеями овраг тут же — перед другим рядом мишеней.
У будочки с электроуправлением всего этого хозяйства стояли навытяжку два сверхсрочника, которые при приближении полковника четко и синхронно откозыряли.
— С чего начнете, Алексей Владимирович? — интимно поинтересовался старший. Алексей сморщил нос от удовольствия существовать в понятном ему ярком утреннем мире, щуря глаза, осмотрелся и решил:
— Пожалуй, с оврага, Васильич, — и к Сырцову: — А ты?
— Пожалуй, с отдыха, — опять поддразнивая полковника, ответил Сырцов и тут же прилег на траву. Прилег, вытащил из сбруи «байард» и с нежной любовью обласкал — проверил, все ли в порядке.
— Покажи, — потребовал полковник. Сырцов протянул ему пистолет. Привлеченные экзотичным видом оружия, осторожно подтянулись сверхсрочники, деликатно разглядывая через плечо полковника диковинный братоубийственный механизм.
— На маузер похоже, — решил старший.
— Откуда он у тебя? — спросил Алексей.
— Дед подарил.
— Дед Мороз что ли?
— Дед. Александр Иванович Смирнов. Мой бог и учитель, — серьезно ответил Сырцов.
— Этот тот самый, что операцию в заповеднике провел? — вспомнил Алексей и вернулся к «байарду»: — Он в какую сторону стреляет?
— В какую я захочу, — флегматично ответил Сырцов.
— Ну, а мне бы чего-нибудь попроще, — съехидничал Алексей и вытянул из-под ремня облегченный блестящий полицейский «кольт-45». Нравилась ему его машинка. Он подкинул ее на своей громадной ладони, полюбовался самую малость и приказал: — Заводи, Васильич.
Старший бросился к пульту. Со скоростью походного шага двинулся второй ряд мишеней на той стороне оврага.
Сделав по овражному крутому склону три кувырка через голову, Алексей, приподнявшись на одном колене, произвел по мишеням серию выстрелов на всю обойму. Немедля кинул себя в неглубокую ямку, мгновенно перезарядил и, сделав по оврагу стремительный бросок метров на пятьдесят, залег и открыл огонь по внезапно появившимся без всякого порядка из многочисленных траншей поясным силуэтам. Перезарядка, еще бросок и снова серия. Третья. Последняя.