Тяжело и звучно дышавший полковник Панкратов с облегчением улегся на траву рядом с Сырцовым. Молчал, чтобы отдышаться. Отдышался, зевнул неизвестно отчего и предложил Сырцову:
— Может, попробуешь?
— Мне кувыркаться ни к чему, — ответил и тоже зевнул. Заразная эта штука — зевота. — Горки, перелески, траншеи — это у вас. А у нас — каменные стены, асфальт, тротуары, лестницы. На них не покувыркаешься.
Подошел Васильич, сказал одобрительно:
— Порядок, Алексей Владимирович. Минус — всего два.
— Все хорошо, прекрасная маркиза, — запел Сырцов, — за исключеньем пустяка!
— Интересно, сколько раз ты промахнешься! — разозлился Алексей.
— Я вообще не промахиваюсь, — с ленивой скромностью сообщил Сырцов. — Только вот в овраге кривляться, как обезьяна, не собираюсь.
— А что вы хотите? — гася возможный скандал, быстро спросил сообразительный Васильич.
— Я на карусели давненько не катался. А в детстве любил, — жуя травинку, задумчиво сообщил Сырцов.
— Покатайся, покатайся! — гостеприимно и ехидно предложил Алексей.
— На сколько у вас обойма? — полюбопытствовал Васильич.
— На десять. Один в стволе.
— Значит, одиннадцать попрыгунчиков по кругу, — все понял Васильич и пошел пускать карусель.
Не было удобных сидений на этой карусели. Не было зебр, осликов, тигров и жирафов. Были металлические горизонтальные прутья внизу, на которых можно с трудом стоять, и вертикальные, за которые можно держаться одной рукой. Сырцов вспрыгнул на карусель, нашел для себя оптимальное положение и объяснил:
— Готов!
С одной руки, значит. Тяжеловат для этого «байард», но назвался груздем — полезай в кузов. В кузов карусели. Карусель набрала оптимальную скорость, и тогда раздался клаксонный вскрик — сигнал к началу стрельбы. Черные силуэты выпрыгивали по ходу движения карусели, выпрыгивали по порядку, но одни в высоту, другие в сторону, и каждый в новом варианте. Выпрыгнув на мгновение, они, тут же обращаясь к стрелку фанерным ребром, становились невидимыми.
Сырцов палил почти как из автомата, стремясь отстреляться в один крут. Отстрелялся. Карусель замедлила ход, и Сырцов, левой рукой держась за вертикальную стойку, как за вагонный поручень, приветливо помахивал «байардом» встречавшему его полковнику Панкратову. Ни дать ни взять — прибытие поезда.
— Головка закружилась, — капризно признался полковнику Сырцов, спрыгнув с карусели. Алексей снова потянулся к «байарду», взял в руки, осмотрел с уважением и заметил (нашел-таки недостаток):
— Тяжеловат для одной руки.
— Я привык, — небрежно отбрехнулся Сырцов. Подошел старший и с уважительным любопытством даванул косяка на штатского стрелка.