Рашид и Алла сидели в завешенной и застеленной коврами комнате и мирно смотрели телевизор, на экране которого с визгом, почему-то именуемым пением, резвилась Ирина Аллегрова. Сырцов, стоявший в дверном проеме, недолго вместе с хозяевами посмотрел на известную певицу, вздохнул и сказал:
— Добрый вечер, дорогие мои.
Алла обернулась, увидела громадного мужика и, прижав ладони к щекам, не то простонала, не то проплакала:
— Ой, мамочки! — и стала тонко неумолчно подвывать.
Рашид вскочил, увидев Сырцова — узнал, увидел пистолет — все понял, спросил безнадежно и хрипло:
— Что тебе надо, дорогой?
Сырцов вспомнил, что и он назвал их дорогими. В связи с этим спел:
Дорогая, дорогой, дорогие оба.
Дорогую дорогой полюбил до гроба.
— Про гроб не надо, — нашел в себе силы пошутить Рашид.
— Не надо, так не надо, — легко согласился Сырцов и решил: — Тогда сразу к делу. Быстренько упакуй женушку, а?
— Как упаковать? — испугался непонятного Рашид.
— Свяжи, свяжи ее и рот залепи. Понятно?
— Я не хочу! — завопила Алла.
— Слышишь? — обратился Сырцов к разумному Рашиду. — Орет! А мне с тобой спокойно и обстоятельно поговорить надо. Так что действуй.
— Как я ее свяжу? Чем?
Сырцов швырнул левой рукой на трехспальную тахту полотенца, прихваченные им на кухне по пути сюда.
— Сначала ноги, а потом руки за спиной и потуже. Я проверю.
— Не хочу! — опять завопила несерьезная бабенка.
— Потерпи, Аллочка, потерпи, — умолял Рашид, уже приступивший к операции. Он уложил, как уже укладывал не раз и не пять, Аллу на тахту и добросовестно вязал ее. Связал, поднял глаза на Сырцова. — Все?
— Рот бы ей, конечно, залепить… — размышлял Сырцов, — ну да ладно. Только скажи ей, чтобы больше не орала.
— Лялечка, не кричи, пожалуйста, да? — просил Рашид. — А то он нас с тобой пристрелит. А так, может, и поживем еще, да?
— Правильно объясняешь, — похвалил его Сырцов. — Жаль, что дамского подтверждения не слышу. Будешь молчать, Аллуся?
— Да, — сказала Аллуся и заплакала беззвучно и горько.
— Положи ее на пол и в ковер закатай, — отдал следующее приказание Сырцов.
— Может, не надо? — робко возразил Рашид.
— Надо, — безапелляционно решил Сырцов. — Действуй.
Рашид действовал, а он придирчиво наблюдал за его действиями. Когда Алла оказалась в трехметровой трубе, Сырцов напомнил:
— А теперь перевяжи, — и кинул Рашиду кашемировую шаль, служившую тахте покрывалом. Рашид исполнял приказы как робот. Перевязал трубу и спросил, ожидая очередных указаний: