Она не видела его уже два дня, с тех пор как он нагрубил ей за обеденным столом. «Ей здесь не рады». Жар обжег ее щеки, опалил гордость. Высокомерный наглец. Он думал, что это она хочет заключить с ним брак? Какая несусветная глупость.
Два дня, а от него ни звука. Два дня она вскидывалась и напрягалась всякий раз, когда слышала шаги. Как будто надеялась увидеть его.
Леди Мортон бесконечно жаловалась, пространно рассуждая о безответственности наследников перед их семьями.
– Он сейчас во вдовьем доме, – жизнерадостно сообщила Констанция за обедом, когда леди Мортон сделала небольшой перерыв в своей обличительной речи, чтобы отхлебнуть черепахового супа из ложки. – С Деллой.
– Констанция, – зашипела леди Мортон, и ее ложка звякнула о тарелку. – Ну хватит!
Порция перевела взгляд с одной дамы на другую.
– Кто такая Делла?
– Экономка во вдовьем доме, – ответила леди Мортон, избегая взгляда Порции, после чего потянулась за бокалом.
– Да, – проронила Констанция, лукаво блестя глазами. – Экономка.
Порция прекрасно поняла ее мысль.
Хит жил во вдовьем доме с женщиной по имени Делла.
С любовницей.
Вздохнув, она поежилась от холода, удивляясь, почему этот вздох прозвучал так горько. Конечно же, ей нет никакого дела до этого мужчины и его любовниц. Да и неожиданностью это для нее не стало. У столь низкого человека, который не таясь целует служанок, наверняка имеются многочисленные пассии. Она больше и не вспомнит о нем ни разу.
– Что вы здесь делаете?
Порция подпрыгнула от раздавшегося у нее за спиной скрипучего голоса. Дрожь пробежала по ее телу, и она плотнее натянула шаль. «Не оборачивайся! Не оборачивайся!»
– А я-то думал, что вы уже отказались от своего замысла, – добавил он.
Прозвучавшие слова были ей отвратительны, но, несмотря на это, от его голоса по ее телу разлилось тепло, как от глотка хереса.
– Вы ожидали, что я уеду? – спросила Порция, довольная тем, что ее голос не дрогнул. – Поэтому прятались? Думали, не застанете меня?
– Мне пришло в голову, что в вас все же проснется чувство гордости.
Порция тут же обожгла его гневным взглядом через плечо, который должен был осадить наглеца.
Однако от вида его крупной фигуры, стоящей у открытой двери балкона и озаряемой светом из гостиной, у нее перехватило дыхание. Одетый во все черное, он снова выглядел, как в ту первую ночь. И, как в ту первую ночь, простота его наряда многократно усиливала его привлекательность, делала одновременно соблазнительным и опасным. Неотразимым. Непохожим на джентльменов дома, в Лондоне. На тех, кого она находила очень даже «отразимыми».