– Чарльз Брандт?
– Да.
– Пожалуйста, подождите, сейчас с вами будет говорить Боб Де Ниро.
Воистину «Зип-а-ди-ду-да».
Восемь месяцев назад, в 2008 году, журнал «Вэрайети» возвестил на первой странице, что Мартин Скорсезе и Роберт Де Ниро заключили сделку с «Парамаунт» на съемку художественного фильма «Я слышал, ты красишь дома». Однако время шло. В последующие месяцы из Голливуда не было никаких новостей, вплоть до этого звонка.
Как продюсер фильма и будущий исполнитель роли Фрэнка Ширана, Де Ниро спросил, есть ли у меня материал, не включенный в книгу.
– Много, – заверил я его.
– Не могли бы вы привести пример?
– Фрэнк сказал мне, что аресты кое-каких людей и смерть некоторых других позволят обнародовать отдельные факты. Несколько историй я опустил.
И «Парамаунт» пригласил меня на Манхэттен на встречу со Скорсезе, Де Ниро и сценаристом Стивеном Заилляном, обладателем «Оскара» за «Список Шиндлера».
Я сидел перед ними спиной к стеклянной стене в номере на 37-м этаже отеля «Ле Паркер Меридиен» на 57-й стрит. Чуть дальше по той же улице расположен Карнеги-холл, а через широкую улицу – «Сикелия продакшнс» Скорсезе. Мы были в квартале от киностудии Де Ниро «Трайбека продакшнс» и моей средней школы на Восточной 15-й улице. Мой выпуск 1959 года средней школы Стайвисент, куда ходили Джеймс Кэгни и Телониус Монк, состоялся в Карнеги-холл. Хотя Скорсезе, Де Ниро и я ходили в разные школы, я чувствовал себя как дома. Все мы выросли в итальянском Нью-Йорке, на заре эпохи рок-н-ролла, известной сегодня как «ду-уоп»[64]. «О…о…о, Флоренция…»
Скорсезе сидел слева от меня на диване, стоявшем перпендикулярно моему, с Заилляном, который левой рукой делал пометки в черновике невидимого для меня сценария. Напротив, отделенный от меня массивным деревянным журнальным столиком, в кресле с подголовником сидел Де Ниро. Он мог дотянуться от Заилляна и изредка похлопывал его по плечу, спрашивая: «Ты понял?» Было 5.30 вечера. На столе свежие фрукты и печенье. В номере аромат кофе и атмосфера обеда в забегаловке на углу. А мы были парнями, которые тут болтались.
– Я следователь, – сказал я, – и теперь сам здесь под допросом.
«Парамаунт» отвел нам час, но вопросы, задаваемые этими творческими личностями, были настолько дотошными, а у меня так много материала, что мы просидели четыре часа, до 9.30 вечера. Без перерыва на обед.
В какой-то момент во время их допроса я объяснил, что один странный фильм, который я в 1961 году смотрел в парке «Стил Пир» в Атлантик-Сити, заставил меня в 1991 году задать Фрэнку, казалось бы, невинный вопрос, на который он дал пугающий ответ исторической важности.