— Боб, что ты несешь?
— Не спрашивай. Исходя из перечисленных выше посылок: а) Могут ли прийти все пятеро? Могут ли прийти только четверо, и если да, то кто именно? Могут ли прийти только трое, и если да, то кто именно? Могут ли прийти только двое, и если да, то кто именно? Может ли прийти только один человек, и если да, то кто? Может ли получиться так, что никто не придет? б) При каких обстоятельствах придет Алиса? в) Чьего отсутствия достаточно, чтобы гарантировать отсутствие Бернарда? г) Может ли прийти Бернард, если не придут ни Алиса, ни Джеральд?
К этому времени я, конечно, уже спала.
У мадам Астарти пульсировало в голове. Она подозрительно вглядывалась в остатки на дне стакана. Она еще не допила, а уже страдала от похмелья. Давным-давно один человек пытался подсыпать ей в стакан снотворного, чтобы продать ее в «белые рабыни». С тех пор мадам Астарти старалась, пьянея, сохранять максимальную бдительность. Впрочем, сейчас она уже явно не годилась в белые рабыни.
— Я никогда не могла понять, что это значит, — сказала Сандра.
Мадам Астарти казалось, что узкие красные губы Сандры формируют звуки на пару секунд позже, чем эти звуки слетают с губ. Мадам Астарти подалась вперед — сообщить Сандре, что она не в ладу сама с собой, — но потеряла равновесие и чуть не опрокинулась вместе с табуретом.
— Чего именно ты не понимаешь, дорогая? — спросил Брайан у Сандры. — Слова «продать», слова «белые» или слова «рабыни»?
Кожа на шее и груди Сандры с годами огрубела и стала пупырчатой, похожей на куриную. Сандра закинула одну покрытую искусственным загаром ногу на другую и покачала ступней, перетянутой золотыми ремешками босоножки.
— Рита, придешь в этом сезоне на нас посмотреть?
— Как будто я хоть один сезон пропустила, — ответила мадам Астарти.
Брайан и Сандра были не просто Брайан и Сандра: они по совместительству являлись «Великим Пандини и его прекрасной ассистенткой Сабриной». Без них не обходился ни один летний концерт и ни одно представление в летних лагерях по всей стране. Каждый вечер Брайан скидывал обыкновенный пуловер и полиэстеровые брюки и преображался в подобие графа-вампира благодаря цилиндру и черному плащу с алым атласным подбоем («Из „Дворца остатков“, по семьдесят пять пенсов за метр, то есть пятнадцать шиллингов за ярд, если считать по-человечески», как объяснила Сандра). Сама Сандра влезала в чулки сеточкой и черное атласное платье, готовясь к тому, что ее будут перепиливать пополам и «исчезать» из ящика.
— Дикки Хендерсон, вот он был великий артист, — произнесла Сандра.