Внизу он увидел свет, просачивающийся из-под закрытой двери, и решил свернуть в ту сторону. Однако кто-то прошел туда раньше него. Едва Харрисон спустился по лестнице, как заметил фигуру, пересекающую холл, и направил на нее луч фонаря.
Перед ним был Питер Уилкинсон: жилистый, высокий – и с кочергой наперевес. Он издал какой-то несвязный звук, распахнул дверь и ворвался в комнату.
Харрисон слышал, как он воскликнул:
– Саул! Что случилось? На что ты так…
Затем донесся пораженный вскрик:
– О мой бог!
Кочерга с лязгом упала на пол, но очередной вопль Саула перекрыл этот звук.
Именно в этот миг Харрисон добежал до двери и, несомненно будучи испуган, тем не менее рискнул войти. Он увидел, как двое мужчин в ночных одеяниях борются при свете свечей, с камина на них слепо смотрит неживое лицо, внизу же, вокруг их ног, бешено кружит огромная крыса.
На эти подмостки, где сейчас разыгрывался дикий фарс, Харрисон и ступил, как актер, исполняющий вторую роль, но могучий и сохранивший рассудок. Тем временем Питеру Уилкинсону уже досталось: теперь он, уронив кочергу и весь в крови, сочащейся из раны на голове, тщетно стремился разжать цепкие пальцы брата, сомкнувшиеся на его горле.
Судя по блеску глаз Саула, он был явно не в своем уме. Сдавив огромной рукой шею безумца, Харрисон принудил его бросить свою жертву, приложив усилия, с которыми не могла справиться даже неимоверная мощь, свойственная помешательству.
Саул и без учета безумия был очень крепок, но в руках детектива мог только извиваться, щелкая зубами, готовый как зверь вгрызться в горло Харрисона. Детектив отшвырнул царапающегося безумца, который был в пене от ярости, и ударил его кулаком в челюсть. Саул рухнул на пол и лежал не двигаясь, с остекленевшим взглядом. Руки и ноги его подергивались.
Питер зашатался. Его лицо стало фиолетовым, к горлу подступала тошнота.
– Давайте веревку, быстро! – резко сказал Харрисон, подняв обмякшее тело Саула и устроив его в большом кресле. – Вон ту простыню порвите на полосы. Нужно связать его, прежде чем он придет в себя. Вот дьявол!
Крыса попыталась укусить Саула за босую ногу, пока тот был без сознания. Харрисон пнул ее, но она остервенело взвизгнула и снова бросилась в атаку с назойливостью, вызывавшей омерзение. Харрисон буквально растоптал ее – и лишь тогда сводящий с ума писк умолк.
Питер, тяжело дыша, судорожным движением передал детективу полосы, на которые разорвал простыню, и Харрисон, проявив явный профессионализм, связал бессильно свешивающиеся руки и ноги Саула. Завершая это, он вдруг поднял взгляд – и увидел Ричарда, младшего из Уилкинсонов, стоящего на пороге. Лицо его было белым как мел.