А карбид! Надо рассказать про карбид!.. Главное – его достать. Это нетрудно. Пошёл на стройку, он там всегда где-нибудь валяется. Выкапываем лунку, наливаем воду (если под рукой нет воды, можно пописать), бросаем кусочек карбида и накрываем лунку консервной банкой. Не забыть в банке пробить дырку! Двое ложатся рядом, на землю, остальные разбегаются. Теперь - держись!! Один затыкает пальцем дырку, другой подползает с огнем, с длинным, лучше поджечь газету. Правда, она быстро сгорает, и обжигает пальцы, вы угадали, обычно это мои пальцы. Карбид шипит, газ рвётся наружу. Тут не зевай! Огонь… палец долой… взрыв! Снаряд (консервная банка!) летит выше дома… Всеобщий восторг! И - ликование!!…
Безумцы! Прошло много лет, я узнал, эти забавы, уже в другом городе, оторвали одному подростку пальцы, другому выбили глаз… Счастье наше: тогда издержки были невелики – плевки раскаленного карбида, да языки пламени не оставили на руках следов.
Всего не перескажешь… Но ещё один эпизод вспомню непременно. А то вы не поверите, что детство моё было щедрым на каверзы…
Мечта графомана. Я уже тогда, мальцом, любил всякие писчие вещи, - чистые листы бумаги, карандаши, ручки-перышки, тушь… Не находя, впрочем, по малолетству и полной неграмотности, какого-то им применения. Но не упускал случая прибрать случайный лист, и любоваться им. Отец разрешал мне рыться в ящиках его стола на работе, пока он занимался делом. Однажды я наткнулся на красивый красный брусок. Я уже знал, что этот твёрдый камень может быть мягким и податливым: видел, как на почте, где работала мама, на его мягкие лепёшки на пакетах и посылках прикладывают печать. Я спрятал сургуч, пока отец не видел, и в тот же день, вспомнив радостно про моё заделье, вышел на веранду, где во всю шумел примус, - чего-то на нём варилось. Никого вокруг не было, я сунул сургуч в пламя и… растерялся: сургуч не стал постепенно размягчаться, как мне этого хотелось, а сразу полился жидкой струёй. Я дёрнул руку подуть на него, но промахнулся – и… сургуч припечатал губы… Боль, рёв, вопли, ужас близких, прибежавших из комнат, обморок бабушки… всё это смешалось в куски кошмара.
Тем летом я долго пугал прохожих сине-фиолетовыми пятнами зелёнки, короста гуляла по всему лицу, заживая в одном месте и появляясь в другом. Но к тому моменту, с которого я начал сей незамысловатый рассказ, часть из описанных случаев ещё не произошла, а те, что произошли, я успел забыть.
Итак, когда я был маленький, я проглотил десять копеек. (10 коп.) Это монетка, как нынешний шекель, только тоньше.