«Неприкасаемый», — словно зачарованная, мысленно повторила Динка.
После этого разговора она пошла прямо к Руи. Как это часто бывало, застала его в комнате для собраний — перед пятью мониторами. Трещит колесико мышки, на экране в центре стола сменяют друг друга страницы какого–то документа. Когда она вошла, Руи даже не обернулся, только спросил:
— Чего тебе, малявка?
— У тебя что, глаза на затылке? — удивленно поморгала Динка.
— Нетрудно было узнать по шагам. Ты шла по коридору, как слон. Хоть и малявка.
«Вот противный тип, — подумала Динка. — В трех предложениях два раза оскорбил».
Она подошла прямо к нему и смело положила ладонь ему на макушку. Руи застыл.
— И что это ты делаешь?
— А что такого? — как ни в чем не бывало спросила Динка. — Тебе так делать можно, а мне нельзя?
Руи со вздохом убрал Динкину руку со своей головы.
— Слушай, малявка, иди займись чем–нибудь полезным. Ты мешаешь мне работать.
«Очень даже прикасаемый», — подумала Динка, а вслух сказала:
— Чем заняться?
— К школе готовься. Каникулы скоро закончатся.
— Успею. А когда мы в Старый Город поедем?
— Когда я скажу. Какое слово в предложении «Я занят» ты не понимаешь? Давай объясню.
— Не надо. Я уже все проверила и ухожу.
Динка развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла к выходу. Руи остановил ее у двери:
— И что ты проверяла?
Динка глянула через плечо и улыбнулась, довольная: ей все–таки удалось заставить его повернуть голову и посмотреть на нее.
— Не скажу, — заявила она и вышла в коридор.
Вторым человеком в команде, с которым Динка сразу поладила, была Марина. Правда, ей Динка не «тыкала», стеснялась. Марина была доброй и улыбчивой, как Вик, но, в отличие от него — безнадежно взрослой. С Виком Динка разговаривала без всяких церемоний, на равных, а рядом с Мариной всегда ощущала незримое расстояние в несколько десятков лет.
По утрам Марина заходила Динку будить. Поднимала с постели и ждала, пока Динка переоденется и умоется, чтобы вместе спустится в столовую — к завтраку. А еще Марина полюбила расчесывать Динкины волосы. Она делала это каждое утро: аккуратно, медленно. Динке нравилось. Как будто мама ей волосы расчесывает. Ласковая, любящая мама.
— Красивые у тебя волосы, Динка, — как–то сказала Марина. — Гладкие, сильные и совсем не вьются. Ни капельки. Черный атлас.
— Волосы как волосы, обычные, — пробурчала Динка, хотя слышать похвалу было приятно.
Марина тихо рассмеялась.
— Маленькая ты еще. Не понимаешь. Черноволосая, черноглазая, а кожа у тебя светлая. Ты знаешь, что это редкость? Черноволосые обычно смуглые. А у тебя личико белое и нежное. Вырастешь — красавицей станешь. Все наши ребята в тебя влюбятся.