Они оба понимали, что Р. Дж. у него в долгу. Главный врач поддерживал ее инициативы, не обращая внимания на политическую оппозицию. Сначала он относился к ней с опаской. Раньше она работала адвокатом и занималась случаями врачебной халатности, а потом сама стала врачом. Некоторые коллеги называли ее «доктор Ищейка». Это ее нисколько не смущало. Главный врач увидел, как «доктор Ищейка» не только выжила, но и добилась успеха, став доктором Коул, заработав уважение честностью и принципиальностью. Теперь ее лекции и клиника стали важной частью больницы. Рингголд часто приписывал заслугу их создания себе.
— Возможно, ты откажешься от чего-нибудь из своей нагрузки? — Они оба понимали, что он имеет в виду четверги и клинику планирования семьи. — Я хочу, чтобы ты занялась этим, Р. Дж.
— Я подумаю, Сидни.
На этот раз она смогла встать со стула. Подойдя к двери, она с неудовольствием поймала себя на том, что пытается догадаться, кто еще претендует на место заместителя главного врача.
Еще до того, как они поженились, Том пытался убедить Р. Дж. совместить занятия юриспруденцией и медициной, что дало бы ей приличный годовой доход. Когда, несмотря на его увещевания, она бросила работу адвоката и полностью сосредоточилась на медицине, он принялся убеждать ее заняться частной практикой в одном из богатых пригородов. Когда они покупали дом, он ворчал, что она могла бы получать в год на двадцать пять процентов больше, если бы занялась частной практикой.
В медовый месяц они поехали на Виргинские острова, провели неделю на одном из них, недалеко от Сент-Томаса. Через два дня после возвращения они начали подыскивать себе дом. На пятый день агент по недвижимости отвез их посмотреть величественный, но обветшавший особняк на Брэттл-стрит в Кембридже.
Р. Дж. осмотрела его без интереса. Он был слишком большим, слишком дорогим, слишком ветхим. К тому же мимо проезжало слишком много транспорта.
— Это безумие.
— Нет, нет, нет, — прошептал он. Она вспомнила, каким красивым он был в тот день: с модно подстриженными светлыми волосами, в отлично сидящем новом костюме. — Это не безумие. — Том Кендрикс уже воображал себе милый дом в георгианском стиле, расположенный в тихом пригороде с невысокими заборами красного кирпича, где гуляли поэты и философы, о которых пишут в учебниках. Чуть дальше по улице стоял шикарный особняк, в котором жил Генри Уодсворт Лонгфелло. За ним располагалась Богословская школа Гарвардского университета.
Том уже стал большим бостонцем, чем его коренные жители. У него появился местный акцент, он шил костюмы только у «Брукс Бразерс». Но на самом деле он был обычным мальчишкой с фермы на Среднем Западе, учился в университете Боулинг Грин, а также в университете штата Огайо. Мысль о том, что он живет по соседству с таким заведением, как Гарвард, что он сам почти его часть, приводила его в восторг.