Планета была темной и холодной, ужасающе холодной. С ее поверхности Солнце смотрелось как маленький, бледный диск, негреющий и почти не дающий света. Но город оказался вполне комфортабельным. Воздух был свеж, прохладен и насыщен запахом цветов. И вся огромная металлическая конструкция города слегка содрогалась от шума мощных машин, построивших и обслуживавших его.
Я изучил и расшифровал древние записи, так как уже знал и древние языки, к которым они восходили, и язык эпохи, когда человечество умирало. Поэтому и сумел узнать, что город был построен через три миллиона семьсот тридцать тысяч сто пятьдесят лет после моего рождения. И с того времени его машин не касалась рука человека.
Но воздух здесь был по-прежнему превосходен. И теплое, серебристо-розовое сияние висело в воздухе, заменяя любую иллюминацию.
Я посетил несколько других городов, где еще жили люди. И там, на окраине человеческих владений, я услышал песню. Песнь Стремлений, как я ее назвал. И другую — Песню Забытых Воспоминаний. Слушайте.
(— Он запел новую песню. Я попробую повторить ее, — сказал Джим.
Нотки неуверенности так странно звучали в его голосе, но в этот момент я его хорошо понимал. Я-то сам сидел рядом с обычным человеком, а Джим общался лицом к лицу со странником во времени и вслушивался в его музыкальный голос. Теперь я понимал, что подразумевал Джим, утверждая: Он не был обычным человеком. Обычный человек не смог бы придумать такую песню. Это правда. Когда Джим запел, я почувствовал нечто большее, чем просто глубокую печаль. Я ощущал, как его разум ищет что-то, что он забыл, пытается вспомнить то, что должен был помнить, и стремится узнать то, что знал некогда… И я чувствовал — это нечто навсегда ускользнуло от него.
Но вот он издал звук, похожий на расстроенное всхлипывание — и песня кончилась. Однако уже под самый конец Джим пропел еще несколько нот. У него не было хорошего музыкального слуха — но прозвучавшее оказалось слишком мощным, чтобы просто его забыть. Это были только несколько невнятных нот. Джим не обладает сильным воображением, я уверен, потому что, когда странник во времени пел ему, он мог бы сойти с ума. Это не должен был слышать современный человек; это не предназначено для него. Вы слышали когда-нибудь разрывающие сердце крики некоторых животных, так похожие на человеческие? Или вопли безумцев? Сумасшедших, которых смертельно мучают?
Подобному здесь было не место. Песня заставляла вас чувствовать то, что ощущал поющий. В ней была заключена сущность последнего крушения человечества. Каждый ведь готов посочувствовать тому, кто потерпел поражение, несмотря на все усилия. Теперь же я слышал песню о том, как все человечество старалось изо всех сил и все же проиграло. И знал, что не будет возможности отыграться — потому что не будет продолжения игры.