— Давай присядем вон там. — Люк указал на красные кресла в углу у окна.
Оливия кивнула, позволяя ему заботливо подвинуть кресло. Присев, она положила руки на колени.
Люк вдруг понял, что совершенно не представляет, о чем говорить. А она явно не собиралась помочь. Но в этот раз ему было не на что жаловаться.
— Ты не теряла времени, — сказал он наконец.
Зачем он настаивал на этом разговоре? Почему не отвернулся и не ушел сразу же?
— В каком смысле? — Оливия подняла руку к вороту платья, как будто в помещении было слишком душно.
Люк кивнул на ее живот:
— То, что для меня было ложью, для кого-то другого стало реальностью.
Оливия прикрыла живот ладонью:
— Ах вот ты о чем.
— Собираешься выйти за него замуж после нашего развода?
Оливия внимательно изучала носки туфель.
— Маловероятно.
— Хм. Просто позабавилась?
Оливия вздохнула, но не подняла глаз.
— Нет, ничего подобного.
Она хотела встать и уйти, но потом передумала. Что толку сердиться? Люк ничего не знает. В тот раз он был очень осторожен. Поэтому ему и в голову не может прийти, что именно он является причиной ее нынешнего положения.
Люк смотрел так, словно обвинял в совершении страшного преступления, словно в самом деле злился на нее за то, что она беременна. Но почему? Ему нет до нее никакого дела, он не может дождаться развода, так почему же…
— Я его знаю? — спросил Люк, прерывая ее смятенные размышления.
Какая ирония! Губы Оливии изогнулись в некое подобие улыбки:
— Сомневаюсь.
Люк нахмурился и наклонился к ней, недоверчиво заглядывая в глаза:
— Не собираешься ли ты сказать, что это мой ребенок?
Оливия впилась ногтями в обивку кресла.
— Разве я это сказала?
Он покачал головой, все еще хмурясь:
— Нет — и я удивлен. Ты говоришь, что этот мужчина не собирается жениться на тебе. В таком случае я превращаюсь в объект номер один. Ты не могла забыть, как легко я попался в первый раз. На этот раз у тебя есть неопровержимое доказательство.
Зачем он говорит так злобно? Она знала, что не стоит с ним разговаривать, знала, что надо сразу же бежать, но не смогла отказаться от возможности побыть с ним хоть несколько минут.
— Вовсе не неопровержимое, — сказала она, — но даже если и так, я не беру обратно своих слов. Я обещала тебе свободу, Люк. Помнишь?
— Конечно, помню. Я просто удивлен.
Она подавила болезненный вздох. Ну почему она не ушла из зала сразу же, как только заметила его? Почему застыла как вкопанная? Но он выглядел таким знакомым, родным, таким сильным…
И что теперь? Сказать ему правду? Он, конечно, сразу же перестанет так улыбаться. Может, даже поверит.