– Меня тут должны ждать. Маколи, – говорю я.
Она кивает и показывает на угловую кабинку:
– Вон туда.
Видно, что мать уже давно тут сидит. Стакан с газировкой почти пуст, бумажная обертка соломинки разорвана в клочья. Я сажусь напротив нее, беру меню и просматриваю его, тщательно избегая ее взгляда.
– Ты заказала?
– Нет, что ты, я тебя ждала. – Я чувствую, как она хочет, чтобы я на нее посмотрел. Не надо было мне приезжать. – Хочешь гамбургер, Натаниэль? Ты когда-то любил гамбургеры у Гленна.
Любил и сейчас люблю, но закажу что-нибудь другое.
– Меня так больше не зовут. – Я захлопываю меню и смотрю на серую морось, покрывающую окно. – Я Нейт.
– Нейт, – повторяет она.
Странно звучит мое имя, произнесенное ею. Как слово, повторяемое снова и снова, пока не потеряет смысл.
К нам подходит официантка, и я заказываю колу и клаб-сэндвич, который не хочу. В кармане гудит мой одноразовый телефон, я вытаскиваю его и читаю сообщение от Бронвин: Надеюсь, все о’кей.
Меня обдает ощущением тепла, но я убираю телефон, не ответив. Мне не найти слов, чтобы объяснить Бронвин, как это – обедать с привидением.
– Нейт… – Мать прокашливается, назвав меня по имени. Все равно звучит как-то не так. – Как… как у тебя в школе? Тебе по-прежнему нравится естествознание?
О господи. Естествознание. В самом начале старшей школы я попал в коррекционный класс, но откуда бы ей знать? Сообщения об оценках приходили на дом, я подделывал подпись отца, и они отправлялись обратно.
– Ты можешь за все это заплатить? – спрашиваю я, показывая на стол. Как злобный идиот, каким стал пять минут назад. – Потому что я – нет. Так что если ты этого ждешь, скажи, пока еще не принесли.
Лицо у нее гаснет, и я чувствую бессмысленное торжество.
– Ната… Нейт, я бы никогда… ну, да. Почему ты должен мне верить? – Она вынимает бумажник и кладет на стол пару двадцаток, а я чувствую себя последним гадом, пока не вспоминаю о счетах, которые кидал в мусор, не оплачивая. Теперь, когда я ничего не зарабатываю, пенсии отца по инвалидности едва хватает на ипотеку, коммуналку и его алкоголь.
– А откуда у тебя деньги, если ты несколько месяцев провела на реабилитации?
Официантка приносит мне стакан колы, и мать ждет, пока она отойдет. Потом отвечает:
– Один врач в Пайн-Вэлли – реабилитация как раз в этом городе – связал меня с компанией, занимающейся переводом медицинской информации из устного вида в письменный. Я могу делать эту работу где угодно, и она постоянная. – Она гладит меня по руке, я отстраняюсь. – Я могу сейчас помочь тебе и твоему отцу, Нейт. Я это сделаю. И хотела спросить тебя: у тебя есть адвокат? В этом следствии, которое сейчас ведется? Мы могли бы организовать.