– Ну а пока вопрос с наследием Годфреда не ясен, Хейдабьор не будет платить податей никому! – отрезал Торберн. – Однако если королева Асфрид и впрямь перед смертью передала Кольцо Фрейи внучке, Гуннхильд, дочери Олава, то мы хотели бы знать, как она намерена этими правами распорядиться.
– Да, королева Асфрид… передала мне свое наследство… – Гуннхильд кивнула, с усилием сохраняя невозмутимость. Услышать из чужих уст давно не звучавшие слова «королева Асфрид» было очень тяжело – ожила в душе притупленная было тоска по временам славы ее рода! – И я…
Она запнулась, не в силах выговорить те самые слова, которые свяжут ее навсегда.
– Асфрид перед смертью одобрила обручение молодой госпожи Гуннхильд и моего старшего сына Кнута, которому предстоит, таким образом, сделаться со временем конунгом всей Дании, – доброжелательно помог ей Горм.
– Обручение состоялось?
– Мы думаем назначить его на День Госпожи – это наиболее удачный срок для такого дела, ведь верно? И я буду рад, если вы останетесь и будете присутствовать – чтобы потом рассказать достойным жителям Хейдабьора об этом событии, как свидетели. Заодно мы обговорим условия для тинга, на котором ваши люди увидят своего будущего конунга.
– Мы хотели бы услышать от госпожи Гуннхильд, что она согласна на все это, – заметил Улф, седой старик, хорошо помнивший празднества по поводу рождения дочери Олава. Невеста больше напоминала пленницу.
– В ее согласии не стоит сомневаться, если она хочет, чтобы ее брат выздоровел и вновь получил свободу, а не был повешен или продан как раб, – сказал Харальд, пристально глядя на Гуннхильд. – И я прошу богов, чтобы мой брат не пожалел об этой женитьбе! Не всякий выдержит такую близость… с богами! Не раз бывало, что боги избирали человека себе на забаву, сводили его с ума и толкали к гибели!
Гуннхильд вспыхнула: гнев вытеснил из души тоску, и она уже хотела ответить, но мысль об Рагнвальде заставила ее сдержаться. Как все же хорошо, что ей предстоит выйти за Кнута, а не за Харальда!
– И еще я хочу сказать, – упрямо продолжал Харальд, – если вик Хейдабьор надумает обратиться к Христовой вере, то ему не придется искать себе подходящего конунга в чужих землях. Может найтись такой, кто пойдет навстречу разумным пожеланиям достойных людей и станет христианским конунгом в христианской стране. Родство со старыми богами ему тогда не понадобится!
– Это пока преждевременно! – твердо оборвал его Горм, недовольно хмурясь.
Взгляд его смягчился, перейдя на Гуннхильд:
– Ну так что же ты ответишь нам, девушка? Все уважаемые люди, что здесь собрались, желают услышать твое решение.