И все они с большим вниманием слушали рассказ Рагнвальда о пережитом: о неудачной попытке увезти Гуннхильд, о поединке с Харальдом и ранении, о смерти Асфрид, о помолвке Гуннхильд с Кнутом. Олав снова помрачнел, услышав о смерти своей матери, но согласился, что она умерла достойно.
– Я не видел причин мешать обручению моей сестры с Кнутом, сыном Горма, даже если бы и мог как-то это сделать, – продолжал Рагнвальд. – Как только она стала законной наследницей Асфрид и через нее Годфреда-конунга, вечного покровителя Хейдабьора, Горм был вынужден признать необходимость ее законного брака с его сыном. Она принесет ему в приданое права на Хейдабьор, и Горм, как их новый законный владелец, немедленно передаст их мне как приданое своей дочери и тем самым вынудит меня, – хотя не скажу, чтобы мне этого так уж не хотелось, – заключить столь же законный брак с его дочерью. Таким образом, честь обеих знатных девушек не пострадает, обе они станут женами и хозяйками, госпожами теплого покоя с ключами на поясе, а наши наследственные земли останутся в нашем роду.
– Все это так прекрасно, что сами боги задумали и научили тебя! – ликовал Олав, который от выпитого пива становился весьма многословен. – Друзья мои и верная дружина! В этот замечательный день, который оправдал все мои надежды, я хочу сказать вам: велика удача наша! Долог был путь нашей славной дружины. Начинался он в те далекие дни, когда…
Слушатели усмехнулись и принялись за пиво. Олав Ютландский имел прозвище Красноречивый, иначе Говорун, потому как обожал произносить речи – почти так же, как сражаться. Его пиры и советы с дружиной, которые он устраивал по всякому поводу, продолжались целыми днями – было много крика, много споров, много воспоминаний о прошлом и рассуждений не по делу, но прийти к какому-нибудь решению почти никогда не удавалось. Чаще всего он действовал прорывами, не советуясь ни с кем, из-за чего вся жизнь его походила в ссорах с тингом и хёвдингами, а нередко и с собственной дружиной. По этой причине ему редко удавалось добиться настоящего успеха, несмотря на его храбрость, изобретательность и неутомимость в поисках удачи.
Но все переменилось в один день, и теперь Олав ликовал, сияя радостной улыбкой, снова напоминал всем, что боги на его стороне, весь вечер говорил речи, потребовал арфу и принялся петь. Наутро он отправился на Адельсё сообщить радостные новости конунгу свеев. Выслушав его, Бьёрн-конунг удивился, что Говоруну так широко улыбнулась удача, и передал приглашение Рагнвальду и Ингер – он желал их видеть. А поскольку из своей удачи Олав Красноречивый никогда тайны не делал, вести быстро разлетелись по Бьёрко и окрестностям. И можно было не сомневаться, что каждый из многочисленных торговых кораблей добавит их к своим товарам, и уже зимой не останется ни одного уголка на Восточном, Западном и Северном пути, где бы не знали, как Рагнвальд, сын Сигтюгга, похитил младшую дочь Горма.