— Вы свободны, товарищ! — прокричал кто-то из сумрака. — Теперь вы совсем и во всем свободны! Идите же на волю, товарищ! Виктор Васильевич не понял. У него как раз была мысль, и он ее сначала дописал. Потом снял свои очки, повертел их растерянно в руках. Что значит — свободен? То есть — совсем свободен? И не будет теперь больше режима, пайка по норме калорий, трудовой дневной нормы — ничего этого не будет, выходит? И что такое — воля? Это как? Можно будет даже не писать? Он вздрогнул, поняв, о чем подумал. Шум по коридору прокатился дальше, к следующей двери. Потом к следующей.
— Ура! Свобода, братцы! — ликовал кто-то со знакомым голосом. — Ну, теперь-то мы им покажем, на что способны! Эх, заживем! Собираться долго было просто невозможно. Потому что нечего было собирать. Записи свои Виктор Васильевич уложил в портфель. Надел пальто и шляпу, достав их из узкого шкафа. Пошел на волю. По тому самому сумрачному длинному коридору с дверями влево-вправо. … Через три дня он пришел в новую администрацию, где с утра отстоял в медленной печальной очереди в один из кабинетов. Два часа стоял в очереди и смотрел на людей.
— Слушаю вас, — сказал в кабинете усталый скучный молодой человек.
— Понимаете, нас тут освободили.
— Слава Отчизне! — вскочил тот со стула.
— Слава, — тоже встал Виктор Васильевич.
— Так в чем ваши проблемы, товарищ? Какие у вас вопросы к новой власти?
— Понимаете, мне очень кушать хочется, — стесняясь и краснея щеками, трудно вымолвил Виктор Васильевич. — Просто очень хочется.
— Ну, так покушайте, товарищ. У нас теперь свобода. Режима никакого нет. Когда хочется, тогда и кушайте.
— Но чтобы кушать, надо как-то купить еду…
— Совершенно верно! Купить! Невидимая рука рынка! Экономика должна быть экономной! Безграничная социалка — не наш путь!
— То есть, а на что, собственно, купить? — затравленно смотрел Виктор Васильевич. — На какие, то есть, деньги?
— Так вам не платят за работу? — удивился молодой человек и стал совсем не скучным.
— Выходит, что не платят.
— Это противозаконно. Если вы сделали общественно полезную работу, она должна быть оплачена в соответствии с объемом ее, занятым временем и степенью социальной значимости. У Виктора Васильевича все было хуже. У него просто никто не брал его записи. Никто не приходил и не стучал в дверь, чтобы он сдал пачку листов. Никто не рассматривал, не правил, не выдавал в конце дня паек или даже кусок торта и пол банана. Ничего этого больше не было.
— А-а-а, — развеселился молодой человек. — Так вы привыкли, чтобы вас кормили? Как в тюрьме? Нет, уважаемый. Теперь все не так. Если вы делаете то, что покупают — у вас будет еда. А если у вас ничего не покупают…