— О! А ты тут чего? Я вроде тебя недавно на татарском марше видел?
— Какая, слышь, разница? Я — за идею! За принцип! И потом, ты сам-то что делал на татарском?
— Так, это, опыт, значит, перенимали. Они же тогда красиво прошли. И тюбетейки еще всем раздавали — молодцы. И с музыкой своей.
Ничего, у нас тоже будет музыка. И девушек поставим в первые ряды. В следующий раз — обязательно!
— Пошли, пошли! Двинулись! — пронеслось по колонне, и все слаженно понесли флаги и транспаранты вниз по Тверскому бульвару.
— Чего это? — спросил крупный парень в черной кожанке и в черной же бандане, усеянной белыми черепами, у стоящего в оцеплении полицейского. — Это кто такие вообще?
— Удмурты сегодня, — лениво ответил тот, еле шевеля губами. — Заманали уже своими маршами. Все ходят и ходят… А нам, блин, стоять!
— А чего они тут? Ехали бы тогда в свою Удмуртию!
— Вот тут вы не правы, товарищ. Абсолютно не правы, — вмешался в разговор полный интеллигент в очках и обязательной шляпе. — Национальные марши — они не только для поднятия национального самосознания, но и для защиты прав указанной нации. В Удмуртии, однако, удмуртов никто не притесняет и даже не думает о том. А вот в Москве — вполне могут. Хотя они вроде как русские совсем уже, но все же… Потому они тут и маршируют. Тут, где этих удмуртов — меньшинство. Понимаете? Вот вы на русский марш ходили, вижу?
— Ну, ходил, — кивнул «прибанданеный». — А нельзя, что ли?
Официально было разрешено…
— Да нет, я не о запрете или разрешении. Я о самом смысле марша.
Вот идет в центре России по русскому городу толпа русских же людей и кричат, что им, русским, в России нужна защита. Ну, понимаете, да?
Для национального осознания — оно вроде как нормально. Это сплачивает, это создает связи между людьми. А вот в качестве меры по защите русских… Ну, не тут, не тут. Этот марш вам надо было проводить в Риге, в Вильнюсе, в Варшаве, в Пекине, наконец. Там, где русских мало, где они как раз требуют внимания и защиты. Понимаете меня? А тут, где вас и так — куда ни плюнь…
— Я те плюну, — предупреждающе сказал парень.
— Цыц, — вмешался спокойно и лениво полицейский. — Вот будет русский марш — там и ругайтесь. Сегодня — удмуртский. В следующий выходной, согласно графика — коми пойдут. Их объединили. Их там две группы. Потом, значит, сводная группа от народов Дагестана… А русские уже прошли. Им теперь — только через полгода. Тогда и лайтесь. А лучше, правда уж, в Ригу какую-нибудь. А то ведь замотали своими маршами — все выходные работаем!
На самом деле «Титаник» не затонул. Он успел спуститься еще южнее, дрейфовал несколько дней, выплевывая в стороны откачанную мотопомпами воду, пока не уткнулся носом в небольшой островок, не отмеченный ни на одной карте. Климат там был не очень, чтобы очень. Вот и айсберги кружили вокруг, навевая иногда мороз и дождь со снегом. Склады огромного теплохода, поставленные под охрану вооруженных револьверами матросов, скоро оказались захваченными наиболее активными и ничего не боящимися слоями нового населения бывшего необитаемого острова. Сопротивляющихся новому перестреляли те же самые матросы. Из выданных им прошлой властью револьверов. А тех, кто просто не поддержал новую власть и введенную тогда же строгую карточную систему, посадили на быстро сколоченные из судовой мебели плоты и отправили по течению, огибающему остров. Мол, убивать вас мы не убиваем, но и позволить есть нашу еду не можем. Авось, ваш бог вам поможет. Паек же получали только те, кто сразу признал новую власть.