— Ну? — хмуро спросил инженер. А потом, все выслушав, махнул рукой:
— Заводи, так твою и перетак и об забор два раза! — он знал много красивых выражений, потому что давно работал на стройке. — А за стариканом этим сейчас уже приедут. Нечего ему тут мучиться, в столице. Увезут дедушку, куда надо. Могли и сами все сделать — чего тянули?
— Да ладно, Виктор Сергеич, — нагло сказал Петька. — Мы же все равно с опережением графика идём. Все одно — смежники не успевают. А так мы зато такую мульку послушали! Я потом тебе расскажу — закачаешься!
— Я те мульку-то покажу! Я те мульку эту сейчас в табель запишу!
Марш за рычаги! Вон уже специалисты за дедушкой едут. Чтобы в пять минут этой халупы тут не было! Тут у нас по плану — что? Парк у нас.
Вот, значит, и будет здесь парк. Петька залез в свою громадину, завёл двигатель, погонял немного на холостых, потом опустил бульдозерный нож и на малой скорости, лязгая траками, двинул вперёд. Как раз мимо старикана, которого под руки два крупных специалиста вели в спецмашину. Стройка — это всегда план и график. А старики должны жить подальше от молодых. Потому что у них ещё и психика иная. Это, кстати, тоже написано в учебнике.
— Мы давно за ними следили!
— Да! Давно! Я специально смотрел! Они говорили наперебой, отталкивая друг друга от окошка дежурного общественной приемной местного управления национальной безопасности.
В окошке за толстым пуленепробиваемым стеклом сидел усталый на вид широкоплечий мужик в костюме и при галстуке. Потому, наверное, и усталый — кто же по лету в костюме с галстуком ходит? Это как форма военная получается — так же узнаваемо и так же неудобно.
— Конкретнее, братья, конкретнее. В чем и кого вы подозреваете?
Что сами видели? Какие у вас факты? Два бритоголовых качка с такими мышцами, что руки — только если чуть в стороны держать, к телу не прилегают, на миг умолкли, переглянулись.
— Факты? А вот факт: я специально презик положил на ограду.
Специально! Так его уже утром не было!
— Ну, это еще не факт. Может, ветром его снесло… Может, потребовался кому, — хохотнул мужик в окошке.
— Нет! Точно говорю — там эти самые! Там они! Вот если я у нас возле дома так презик бросаю — он вон уже год лежит, аж в асфальт по лету вплавился. А тут — наутро уже не было! Ох, неспроста это.
— …И еще я за их блогом слежу! — вмешался второй. — Так там из трех регламентированных — ни одного по национальному вопросу! А это ведь неспроста, неспроста…
— Ну, хорошо. Пишите форменное заявление, укажите точный адрес.
Сами туда больше не лезьте, чтобы не спугнуть никого. Мы сегодня же и проверим. Машина по адресу была выслана практически сразу после написания заявления. А чего ждать вечера? Все равно тревожная группа сидит, балду гоняет. Дел-то никаких нет по специальности. Это в самые первые месяцы после победы на выборах представителей «Партии Русских» работы было много. То драки усмирять, то магазины и рынки зачищать, то стройки останавливать, и вывозить автобусами и вагонами всех, кто мешал жить России. Вернее, кто угрожал самому существованию национального государства. А потом стало тихо. И даже драки, если и случались — ну, мало ли, выпил кто не по норме — были уже между своими, то есть к национальной безопасности отношения они не имели. Начиналось все давно, лет двадцать уже прошло. Со значков «У нерусских не покупаю», с плакатиков-самоклеек на дверях — «Магазин не для черных». Ну, а когда поддержку получили, да когда еще и выборы выиграли — вот тут на государственном уровне все сразу порешили. Теперь оставалось только контролировать сложившееся положение. Россия для русских — и все. А русские — это фамилия, это предки, это великая история, это гордость за свою русскость, это, наконец, цвет кожи и разрез глаз… Группа вернулась уже через час, оформив изъятие и предупредив старшего по дому о несоответствии его поведения новой государственной национальной политике. В райком ПР тоже сообщили, чтобы старшего поменяли — непорядок это, когда вместо активной помощи государству он тайком песок в буксы и палки в колеса. Изъятого провели в кабинет дознавателя. Петр Иванов, старший майор системы следствия и дознания, был образцовым служакой. И внешность имел соответствующую: белобрысый, сероглазый, ростом под два метра и кулаки с пудовую гирю. Дома-то у него стояли двухпудовки, которыми по два часа после работы он упорно занимался, стоя на балконе и посматривая по сторонам — нет ли где нарушения закона. Говорили, что не раз успевал предотвратить преступление, просто спрыгнув со своего третьего этажа. Ну, так, кто бы преступал закон, когда над тобой такая фигура высится!