Сколько их было? Человек пять? А точнее? Шесть, может быть? Да, по сравнению с одним — явное большинство. И на суде что мы с вами скажем? Что вы подарили вот при них свой телефон, а теперь требуете вернуть себе подарок? Или у вас нет денег на покупку нового? Деньги у Николая Ильича были. Как раз вчера получил неплохой гонорар за статью.
— Кстати, о вашей статье, — сказал вдруг майор. — Это же как раз вы тут недавно народ ругали, что он ничего не понимает? Что раз все страны Запада против нас, то, значит, мы и не правы? Потому что большинство — оно всегда право? Что демократия — это подчинение меньшинства большинству? Вот тут как раз я читал журнал, а тут вижу — фамилия знакомая…
— Да, это моя статья, — приосанился Николай Ильич.
— Ну, и чего тогда к нам пришли? Все ведь, как вы и учили: если все против вас, то вы — определенно не правы. Понимаете? Это же ясно написано в вашей статье. Вот ребятки, наверное, тоже читали. Читали, читали, и поняли, в конце концов, что большинство-то всегда право. В отличие от меньшинства. А меньшинство у нас сегодня, выходит, кто?
— Кто? — машинально переспросил Николай Ильич.
— А меньшинство у нас сегодня — вы. И надо вам, следовательно, смириться с этими санкциями и принять меры к тому, чтобы исполнить волю большинства. Чего они хотели? Повторите.
— Телефон.
— Денег не требовали? Не угрожали? Побои там, руки-ноги переломать или еще что?
— Нет.
— Ну, и что вы сюда пришли? Как маленький, прямо. Вам теперь — в магазин за новым телефоном. А нам — разговаривать с молодежью.
Увещевать. Чтобы угроз никаких не было, а то получится грабеж, чтобы синяков и переломов тоже не было, чтобы все было по закону. Вот тут и еще тут распишитесь. Все, можете идти.
— К-куда?
— В магазин, в магазин. У нас тут за углом «Связной». Хорошие цены на новые смартфоны. Я смотрел. Невзирая на санкции.
Демократия — это когда большинство!
— А ну, постой-ка, гражданин хороший! — выдвинулся из густой тени местный участковый. — Ты чего мимо опять бежишь, с мужиками не выпиваешь?
— Да я это… Не заметил я вас, извините, — вынужден был я остановиться.
— Заметил, не заметил… Штрафная тебе в любом случае.
— Ну, не могу я никак! Жена дома ждет. И еще… О! — вспомнил я с радостью. — У меня ж предъязвенное! Участковый нахмурился, передал куда-то в темноту за спиной два стакана, что держал в радушно распахнутых руках, поправил фуражку.
Фуражки теперь они носили по новой моде. Обязательно с очень маленьким козырьком. И обязательно — с захлестнутым на подбородке ремешком, как будто вот-вот вскочат в седло и помчат куда-то совершать угодные обществу дела.