Может, и не к нам это вовсе?
— Проблема? Проблема моя в чем? Да меня… Да у вас тут… Да вот, за углом прямо… Только что, буквально пять минут назад, к Николаю Ильичу подошла группа неизвестных молодых людей, остановила, окружила и потребовала дать телефон. Мол, у них самих у всех батарейка кончилась, а позвонить надо обязательно и срочно.
— Нету у меня телефона! — тут же уверенно сказал Николай Ильич.
— А если найдем? — с хохотком спросили его. И так спросили, с таким хохотком, что стало ему сразу холодно и неприятно. Зябко. И спина вдруг мокрая. Когда он достал телефон и дал его в руки тому, кто заговорил первым, все забурчали, что он еще и обманывает, оказывается, а сам-то, сам-то выглядит как нормальный интеллигент, а интеллигент обманывать не имеет право, потому что он — за народ, а народ, сказали ему — это вот как раз они и есть. Самый такой народ, понял, да, дядя? Он кивал, обреченно, следя за телефоном, кочующим из рук в руки.
— Ничо так телефончик, — признал последний, рассматривая экран. — Себе возьму, пожалуй. У меня же вообще никакого нет.
— А я? — робко пискнул Николай Ильич.
— А ты себе еще купишь. Ну, как маленький, прямо, — возмутилась молодежь. — Что тебе не понятно, дядя? Вот у него нет телефона. Вообще нет. По жизни. Представляешь, какой кошмар? И купить он себе не может, потому что денег нет. А у тебя вот есть телефон и есть деньги. Деньги, спрашиваю — есть?
— На карточке, — машинально ответил Николай Ильич.
— Да ты не трясись так! Мы же не грабители какие, что ты! Не нужны нам твои деньги. Вот телефон — нужен. Как раз прямо сейчас. Срочно нужен, понимаешь? Ты же нам его даришь?
— Что?
— Еще и глухой, что ли? Они столпились тесно, сжали его с боков, смотрели с интересом в глаза, дышали застарелым пивным похмельем. Намекали на что-то нехорошее…
— Так ты мне его подарил, я правильно понял? — спросил тот, что рассматривал телефон. Николай Ильич понял, что сейчас его будут бить.
— Да, — сказал он. И закрыл глаза. Его похлопали по плечу, потом дали легкий дружеский подзатыльник, потом не больно, но обидно пнули под зад — и все. Ушли. А он, открыв глаза и, отряхнув плащ, кинулся в полицию.
— Так, говорите, называли себя народом? — скучно выспрашивал дежурный с майорскими звездами. — Утверждали, что их большинство? А вы, мол, один, и потому должны исполнять их желания? И потом вынудили отдать ценный предмет… Какая ценность-то? У-у-у… Это же грабеж, получается? А вы не дарили его сами, случайно? Свидетели есть, что вам угрожали, что били вас и отбирали ваш телефон? Что говорите? Просили подарить, а вы сказали — «да»? И все это слышали?