Марк оставил их и пошел осматриваться. Он с юности неуютно чувствовал себя в незнакомых местах, но стоило ему провести разведку, найти все возможные пути отхода, как место становилось «своим».
Странно, но он испытывал острое дежавю, будто бывал здесь раньше. Или это место снилось ему? В мистику он не верил. Может, видел дом в прежнем его состоянии на фотографиях старинного города и запомнил. Неважно. Но чувство не покидало его, тревожило и отвлекало. Химеру с раздвоенным языком, сидящую на колонне, он точно видел раньше, уж очень она запоминающаяся: одноглазая, с носом-пятаком.
По дому прошлась не одна группа мародеров. Мебель и сломанную оргтехнику они не тронули, а вот все остальное перевернули вверх дном – в некоторых местах даже кабели вытащили.
За настенными панелями виднелись старые обои. На нижних двух этажах под обоями проглядывала каменная кладка, выше был кирпич. Марк предположил, что некогда это был двухэтажный особняк, к которому позже достроили еще два этажа.
Обойдя весь дом, он поднялся на крышу. Когда-то дверь на чердак сковывал солидный замок, но теперь он валялся на полу с распиленной дужкой. В пыльном и темном помещении обнаружился одинокий старинный рояль.
Как его сюда затащили – казалось загадкой, пока Марк не увидел, что пол на чердаке куда более свежий, чем крыша. Видимо, лет десять назад его перекладывали, и в процессе затянули снизу инструмент, а теперь он стал заложником ситуации.
Марк прислонил к Steinway автомат, откинул крышку с клавиш и нажал на первую попавшуюся. Звук показался ему неприятным. Впрочем, он не умел играть и в музыке особо не разбирался.
Когда он бродил по дому, ощущение, что он здесь был, исчезло. Значит, действительно, он где-то видел только фасад.
На узкой металлической табличке виднелась надпись «1879». С большой вероятностью инструмент стоил хороших денег – наверняка не меньше пары сотен тысяч.
Кто и зачем поднял его на чердак? Почему не продали? Десять лет назад мир еще только окунался в огненную купель войны, тогда вполне реально было загнать рояль каким-нибудь японским или китайским бонзам, как это сделал бы, не раздумывая, Марк.
Кроме инструмента здесь почти ничего не было – несколько ящиков с листовками и брошюрами, рассохшийся комод с выдвинутыми пустыми ящиками, сломанный велосипед.
Марк мельком подумал: «На каждом чердаке должен быть свой сломанный велосипед». За последние годы множество британцев пересели на двухколесный транспорт. Они выпали из гонки, в которой необходимо постоянно обновлять автомобиль, но некоторые занялись тем же самым с велосипедами.