Из окна ее спальни частично был виден главный дом — красивый особняк в стиле возрожденного классицизма, выстроенный еще во времена Гражданской войны. В нем всегда жили только Меривезеры. Его первоначальный владелец, полковник Меривезер, потерявший ногу под Аппоматоксом, обретался здесь со своей женой и шестерыми детьми до самой смерти, настигшей его в почтенном возрасте шестидесяти восьми лет. Ему на смену пришел его старший сын, Борегар, удачливый предприниматель, который сразу же скупил окружающие земли, в общей сложности пятьдесят акров. Ко времени когда здесь в начале 1960-х поселился его внук Эймс, значительную часть земли уже распродали, а оставшийся участок — сочное, шелестящее изобилие изумрудного вельда с разбросанными по нему фонтанами и статуями — был предоставлен самому себе и зарастал подобно тепличной орхидее, корни которой сворачиваются витками в узком горшке.
Идя к главному дому по тропинке, протоптанной под сводами старых дубов, увешанных гирляндами из бородатого мха, Абигейл думала о более беззаботных временах, когда она могла играть в теннис, плавать в бассейне или кататься верхом с близнецами Меривезеров, Воном и Лайлой, пока не стала достаточно взрослой, чтобы помогать матери по хозяйству после школы и по выходным.
Она всегда принимала за чистую монету слова мистера и миссис Меривезер, которые в беседе со своими друзьями в ответ на удивленно поднятую бровь или какое-то замечание говорили: «Что вы, Розали и ее дочь нам как родные!» И действительно, разве они всегда не относились к ним именно так? Вон и Лайла были для Абигейл ближе, чем брат и сестра. Она ела вместе с ними, когда их родители были в отъезде, и часто спала на свободной кровати у Лайлы в комнате. Глядя со стороны, как Абигейл с близнецами, родившимися с ней в один год, играет на лужайке в крокет или плещется в бассейне, любой человек вполне мог решить, что они и вправду одна семья, если, конечно, не обращать внимания на их совершенную непохожесть. Абигейл была смуглой и длинноногой, как и ее мать, с большими темными глазами и пышными волосами цвета сорго, тогда как Вон и Лайла, оба белокурые и голубоглазые, напоминали пару молодых львов: Лайла — стройная и изящная, Вон — быстроногий и исполненный бесстрашной силы, из-за чего к шестнадцати годам он уже успел несколько раз попасть в больницу с разными переломами.
Когда Абигейл была маленькой, она понятия не имела ни о каких классовых различиях. Наоборот, она считала честью, что ее мать ведет хозяйство у Меривезеров. Это был самый величественный дом из всех, которые она видела в своей жизни, и к тому же — самая лучшая семья. То, что миссис Меривезер слишком много пила и от этого часто болела, а мистер Меривезер мало бывал дома, потому что подолгу работал в своей адвокатской конторе, нисколько не принижало их в глазах Абигейл. Отличие в социальном статусе стало очевидным только после того, когда всем им исполнилось тринадцать и Лайла с Воном поступили в привилегированную академию Хирна.