Но, скорее всего, сделка стала бы нечестной. Список был копией, оригинал, вероятно, хранился в офисе мистера Аттербери. Но зачем копию прятать под бельём, если вокруг неё не творятся тёмные делишки?
Что бы это ни было, оно явно неплохо окупалось. Аттербери платил за квартиру четыре сотни в месяц; Стелла раз в четыре недели получала двести сорок долларов. С того дня, как мистер Аттербери приехал в славный город, он только на это потратил больше тысячи двухсот восьмидесяти долларов.
Кит уже упоминал о настойчивом желании мисс Моженэ поселить дядю именно в этом доме, для чего пришлось отправить в дальние края квартирную хозяйку. Зачем ей это понадобилось? Человек с такими деньгами мог найти место получше. Почему она хотела, чтобы он был рядом? Большинство девушек, приезжающих делать карьеру в Нью-Йорке, не хотят, чтобы на первом этаже их дома, как сторожевые псы, сидели дядюшки. Это ненормально.
Возможно, мистеру Аттербери самому требовался присмотр. Может, он был алкоголиком с большой буквы, хотя ничто в квартире на это не указывало. Алкоголики с большой буквы оставляли видимые следы: бутылку содовой или другого средства от похмелья в ванной, бутылку с более приятным содержимым, спрятанную в шкафу или за книгами, и много чего еще.
Любой пьяница, достойный этого звания, обязательно прятал где-нибудь по крайней мере одну бутылку, пусть даже початую. А Уэбстер не нашёл ни одной.
Должно быть, у мисс Моженэ были другие причины держать дядюшку под рукой.
Второй этаж она очистила для своей кузины мисс Уилсон.
Какая дружная семья! Только Джулия слегка выбивалась из связки.
Возможно, все Аттербери с 63-й улицы состояли в каком-нибудь преступном сговоре, а Джулия в нём не участвовала?
Неудивительно, что она не смогла объяснить, чем занимается дядя. От бедняжки это держали в секрете явно потому: что она была слишком прямодушна. Судя по наряду, с дядиных доходов ей тоже не перепадало.
Уэбстер многое бы отдал, чтобы узнать о дядиных занятиях. В голову пришла мысль о шантаже, но он её отверг: в списке насчитывалось почти триста фамилий. Никто не мог знать столько плохого о таком множестве людей, особенно человек из маленького городка.
Чем больше Уэбстер об этом думал, тем тверже приходил к выводу, что все вещи мистера Аттербери куплены в провинциальной галантерейной лавчонке. Любой столичный торговец давно бы сдал такое барахло в Армию Спасения. Больше того, вещи, похоже, прибыли из тех краев, где такие просто не покупают; может быть, с Юга, где носят одежду полегче, или с Запада, где предпочитают стиль попроще.