Что мне делать с ним, хозяйка? — вежливо спросил он.
Пока ничего, — буркнула Мишель, заметив входящих Перл и мистера Аттербери. — Мне нужно поджарить ещё одну рыбку.
Неужели? — радостно спросил дядюшка Брюс. — Ты собираешься жарить здесь рыбу? Как хорошо, что я не пропустил такую замечательную вечеринку.
Мишель с бранью напустилась на бедного дурачка, чем довела его до слёз. Это пробудило в Перл остатки добрых чувств.
Отстань от него, Мишель, — попросила она. — Найди себе кого-нибудь подстать. Бедняга просто пошутил, и я уверена, уже раскаивается. Дядя Брюс, вы ведь почините все автоматы, чтобы они приносили нам прибыль?
Если она прикажет, — радостно кивнул бедняга. — Если это нужно, чтобы она не отправила меня обратно…
Знаешь, — заметила Перл, — это может оказаться и к лучшему. Я хочу сказать, люди, которые сегодня много выиграли, станут хвастаться своим друзьям, и те сбегутся толпами.
Идиотка! — пронзительно завизжала Мишель. — Тебе вместе с дядей пора в психушку. Неужели ты не поняла, что затея провалилась? После этого налета полиция не оставит нас в покое. И в конце концов нас сцапают.
Вот бы мне дожить до этого, — подумал Уэбстер.
У него пока был один выход — черным ходом в сад, вперед ногами, чтобы присоединиться к хозяйке дома. Он сомневался, что ребята Кейси успеют добыть ордер, чтобы вовремя прийти на помощь.
Мишель переключила внимание на него и задала риторический вопрос:
И кого же нам благодарить за всё? Кто испортил нам все планы, на которые я положила столько сил? Вот он, этот тип, там, на полу. Кто все это сделал? Чертов черномазый!
Она истерически засмеялась и шагнула к нему.
Старик закрыл глаза и прочел про себя две любимые молитвы. Затем продолжал уже своими словами: «Господи, не дай мне выглядеть дураком перед этими злодеями. Позволь до конца сохранить достоинство».
Сейчас я его прикончу, — объявила Мишель. — Кто слишком чувствительный, может выйти.
Это и меня касается, мисс? — подумал Уэбстер и ещё крепче зажмурился, чтобы не видеть убийцу. Он не хотел, чтобы последним воспоминанием стало её злобное лицо. Постарался вспомнить свои цветы, мистера Беласко, Центральный парк на закате…
Раздался щелчок.
Осечка?
А может, Мишель играет с ним в русскую рулетку, чтобы компенсировать свою неудачу в большой игре?
Казалось, все в комнате застыли, чтобы лучше слышать его последний вздох. Было так тихо, что он услышал лёгкое движение воздуха, когда тихо приоткрылась дверь. Затем тишину разорвал собачий лай
Может, это Цербер, охраняющий вход в Аид? Нет, вряд ли.
Как можно сохранять достоинство, лежа на полу в дурацком наряде, когда пудель лижет твоё лицо и лает на того, кто сидит у тебя на груди?