Эльф вскинул лук так стремительно, что Нейли сначала не поняла, что случилось.
Тренькнула тетива, раздался короткий вскрик, а за ним со всех сторон надвинулись треск, топот и лязг.
– Засада, этить твою! – воскликнул половинчик, и праща в его руках завращалась, блестящий голыш улетел в заросли.
Там звякнуло, точно камень угодил во что-то железное.
А со всех сторон уже лезли дружинники убитого барона, сверкали мечи, доносились ругательства. Орал что-то капитан, но на глаза пока не показывался, Куница раз за разом стрелял из лука.
Трое бородачей встали вокруг Нейли, закрыли ее широкими спинами, так что девушка почти ничего не видела. Она вытащила меч и скорчилась, прижавшись к боку Бурана, и думала лишь о том, чтобы не даться живой, чтобы успеть воткнуть острие себе в грудь…
Или лучше в горло, чтобы не испортить платье?
Бородачи отмахивались топорами, от них воняло крепким мужским потом и надежностью. Мужик с капюшоном на голове сражался, прижавшись спиной к дереву, и тяжелый меч порхал в его руках.
Половинчика девушка только слышала, и, судя по его возгласам, он заставлял дружинников бегать за собой. Гном и эльф бились спиной к спине, и если верхняя секция боевого цепа колотила по шлемам и отшибала прочь вражеские клинки, то остроухий раз за разом делал стремительные выпады, и спасения от них не было.
По лесу, перекрывая запахи листвы и травы, расползалась вонь распоротых кишок и крови.
– Живой ее брать! – рявкнул капитан, являясь откуда-то из-за деревьев.
Нейли увидела его лицо, и ее затрясло от страха… такое же было у отца, когда он выпорол ее до крови, у Улыбчивого Яна, когда тот после трехдневного запоя тронулся умом. Сквозь черные прорези на белом лице-маске на мир глянула звериная, мутная жажда мучительства, куда более жуткая, чем простая жестокость.
Капитан ввязался в схватку, и его вояки шустрее заработали клинками, кто-то заорал нечто бодрое. Девушка дрожащей рукой поднесла меч к горлу, прижала холодное острие к коже, едва не пропоров ее.
Один из прикрывавших ее бородачей охнул и завалился набок.
Мелькнул меч, с хрустом воткнувшийся ему в ребра, и через труп перепрыгнул один из дружинников.
– Попалась, тварь! – рявкнул он, и она узнала рыжего Марвина, того самого, которого обвела вокруг пальца во время бегства из замка. – На этот раз не уйдешь, колдовка гнусная!
Он бросился к Нейли, но получил топором по плечу так, что кольчуга вмялась. Отступил, шатаясь под ударами, и на его месте возник капитан, оскаленный и страшный. Легко отразил два выпада, и замахнулся сам.
Девушка неожиданно для себя присела, и ткнула мечом ему в живот.