— Если придёт хмыря этого защищать, просто потому что он тут типа «знатный» — вся и поляжет. Мы с Олегом договор заключали? Да. Вольга говорил, что Рюрик договор тот поддержал на тех условиях, да добро дал на остальное, — Вольга кивнул в подтверждение, — А значит, не имел права этот хмырь так себя тут вести.
— Да и пора бы уже и зубы показать, — начал Кукша, привлекая всеобщее внимание, — если мы с каждым договариваться начнём, силы за нами не будут чувствовать, такие вот хмыри со всех щелей полезут. Придут с войной — надо их тут и положить да всем о том дать знать. Тогда и силу за нами признают, и хмырей больше не пошлют…
— Верно, — поддержал я пасынка, — силу показать надо, не без того. Тогда делаем так. Зоряна! Ты ему адвокатам будешь! Не кривись, надо все правильно сделать. Буревой! Ты судьёй. Прокурор я, суд будет открытый, все пусть видят. Ладимр! Место подготовь и людям нашим сообщи. Суд будет через неделю, пусть адвокат подготовится.
— А лодки как? — уныло произнёс Вольга, чувствую угрозу нашим договорённостям с Олегом.
— А их делать будем, мы своё слово держим. Этому придурку какое задание дали? Проверить исполнение договора. Он что тут устроил? Людей оскорбил, угрозами сыпать начал да плёткой махать. Каждый за себя отвечает у нас в Государстве, вот и он ответит, по Закону. Лодки корабелам твоим и тебе сдавать будем, с бумагами, на двух языках. Все свободны, военных и госбезопасность собираю у себя, позже, под вечер.
Народ начал расходиться. С Буревоем вышли вместе, шли молча до водокачки.
— Опасно, Серега, опасно. Ты не боишься с Рюриком-то враждовать?
— Не с Рюриком, а с дебилом залётным. Нет, не боюсь. Хочу я, Буревой, чтобы порядок наш остался, да никто со своим уставом не лез. Хочу, я, брат мой названный, чтобы дети мои и внуки, и их дети и внуки, жили в таком обществе, где каждый Законом справедливым защищён, работать может спокойно, не опасаясь врагов и власти, да детей растить. Чтобы каждый гордый был, и шапку с головым снимал только из уважения, личного, а не перед каждым уродом, который силу в себе чувствует. Чтобы каждый делом мог любимым заниматься и пользу приносить, зная что по трудам его воздастся, а не за положение родителей и родственников. Вот так как-то…
— И то верно. В «Трактат» такое внести надо… Доживём вот только мы до такого порядка?
— А на то богов воля есть. И от труда нашего многое зависит. Да и сейчас вон, посмотри вокруг… — мы шли мимо бараков с квартирами.
Кипела жизнь. Народ сновал с тракторами, тележками, по своим делам. Шли мы, я, государь, да Буревой, помощник мой первый во всём, а народ с нами здоровается только тот, что не видел ещё с утра. Шапки не ломят, головы не склоняют, кивнули или руку подали и пошли дальше. Работать надо, а не на коленях стоять.