- Спасибо. Присаживайся, будем чай пить, если не испугался, - уж больно шокированным он выглядел. Больных девушек, что ли, не видел никогда?
Матвей снова улыбнулся и присел на стул. Потом подскочил, усадил меня и засуетился вокруг чайника с холодильником. Я продолжала тормозить (мне простительно, я болею) и молчать. Парень приготовил нам крепкий чай с корицей, лимоном и лаймом, нарезал ломтиками рыжие гигантские апельсины, разделал грейпфрут, почистил картофельным ножом парочку киви (а я их и не заметила) и перенес все это на обеденный стол.
- Угощайся! - гордо произнес он, широким жестом охватывая стол. Еще минут пятнадцать мы грызли фрукты и бутерброды.
- Матвей... Ты как узнал, что я болею? - вопрос таки сорвался с языка.
- Ян сказал. Ему Рик доложил. - Пожал плечами парень, отставив кружку с чаем.
- А Рику Юлька. Все понятно. И зачем ты пришел? - понимаю, что не очень-то дружелюбно, но ничего не могу с собой поделать.
- Волновался. От хулиганов спас, а от простуды не додумался. Пришел исправляться.- Исчерпывающий ответ, ничего не скажешь.
- Спасибо, мне уже лучше.
- Я вижу, - усмехается еще. Вот наглец! - Ну, хорошо, я убедился, что ты жива, относительно здорова и полна надежд на скорое выздоровление. Потому давай свой номер телефона, и я пошел.
Я пожала плечами и продиктовала номер. Все равно же, если захочет, у ребят в театре узнает. Матвей в очередной раз улыбнулся и, помахав рукой, ушел. Я осталась догрызать фрукты и отвечать на распросы тетки, столкнувшейся с ним в дверях.
Перед сном я прокручивала в голове все сцены с памятного спектакля, где мы играли с Матвеем вместе. Красивый же парень, не поспоришь. Глаза, правда, оказались серо-зелеными какими-то, видимо, на спектакле ему дали контактные линзы цветные. Высокий, спортивный, чисто выбрит, волосы хорошие - видно, что следит за собой. Воспитанный, вежливый. Никаких пошлостей (хотя кому их тут говорить-то было?), все чинно и пристойно. Почему Аннушка согласилась, когда я сказала, что Матвей - избалованный, аморальный и самодовольный мажор? А ночью мне снился сон...
***
Девять часов утра. Солнце еле пробивается сквозь тучи пыли и пепла, пляшущие в воздухе. Ветер толкает в плечо, по жесткой поверхности разодранного на плече камуфляжа стекает кровь. Это нарезная пуля, понимаю я. Как бы их не запрещали - война есть война. Здесь главное - победа. Цена не имеет значения.
Светофильтр со скрипом пополз вверх. Каменная пыль, кажется, покрывает каждый дюйм. Маска с тихим щелчком отсоединяется от гермошлема. Липкие от пота волосы скрывают мигающий алым наушник. Вызывают с базы. Что ж, подождут.