Раздались шаги. Похоже, это он прошел куда-то, на Норины шаги было не похоже. Только вот о чем они вообще говорили, я все никак не могла понять. Бред какой-то.
— Простая ярость или раздражение не вызывают таких сильных вспышек, нэйти Герт. — Теперь его голос прозвучал немного левее, чем раньше. Может, там и была Нора.
— Вы все же сделали все, что было в ваших силах. — Усмешка. — Но недосмотрели, недоглядели. Я увидел, а потом узнал все, что мне было нужно. И даже проверил. У Мариши, и заметьте, я продолжаю говорить Мариша только чтобы избежать ненужной нам сейчас путаницы, настоящее ее имя я тоже знаю.
Настоящее имя? Как это настоящее? То есть у меня не только семья оказалась не настоящей, но еще и имя!? А хотя какая разница. Нора и дядя Рудольф — моя семья, родная или не родная. Но настоящая так точно. А имя… так имя у меня ведьмино, самое что ни на есть настоящее ведьмино.
Раздался грохот, это Нора вскочила со стула, потому что я уверена, что он до этого не сидел, а значит, оставалось только Нора. Если в комнате не было еще кого. Стул ударился о пол. Мне в нос ударил противный и очень крепкий запах трав и мазей.
— Откуда вы знаете? — глухо спросила Нора. Говорила она с большим трудом, ее и так тихий голос предательски дрожал и срывался.
— У меня есть свои источники.
Нора резко вдохнула.
— Вы присядьте, присядьте, нэйти Герт. — Он, судя по звуку, поднял стул и усадил Нору на место. — Вы можете быть уверены, что никто больше ими не воспользуется, нэйти Герт. А я сохраню вашу тайну.
В комнате воцарилась звенящая тишина. Почему? Я даже и не знала, что мне думать. Таинственный собеседник насмехался над ней, а теперь… А теперь я даже и не знаю что. Я повернула голову, наконец хоть какая-то часть тела меня послушалась, и уткнулась носом в жесткую подушку. Грубая ткань неприятно царапала еще не зажившую щеку.
— Почему? — задала Нора мой вопрос.
Ее собеседник усмехнулся. И промолчал. Вот ведь! Сила потусторонняя, говори уже! Я думаю, Нора меня полностью поддерживала и, зная ее, сверлила его взглядом. Я отчаянно всматривалась во тьму, которая постепенно начинала отступать. Шкаф со склянками, белые сетчатые шторки над кроватью отгораживали меня от двух фигур в углу. Он сжалился.
— Скажем так, у меня есть на то личные, эм, назовем их интересы.
Нора должно быть смерила его изучающим взглядом. Видела я все еще размыто, но просто уж слишком ее хорошо знаю.
— Не разбивайте ей сердце, магистр. — Интересно, о ком это они.
— Даже и в мыслях не было, — ответил он с небольшой заминкой. Я прищурилась, пытаясь разглядеть высокую мужскую фигуру сбоку от сидевшей Норы.