Властелин сердец (Саган) - страница 27

— Я мог убить его… О, я должен был… еще бы секунда, и… Говорить все это… тебе… Ах, я должен был… должен был… его…

— Но послушай, Льюис, нельзя же так драться с людьми, это неразумно.

— Свинья… он же свинья… у него глаза зверя. У них у всех глаза зверей… у всех… ты не видела… Они бы оторвали тебя от меня и загрызли… тебя… тебя, Дороти.

Я погладила его по затылку, ласково взъерошила волосы и поцеловала в макушку, немного растерявшись, словно перед детским горем.

— Ну же, успокойся, все хорошо, все хорошо… — бормотала я ничего не значащие слова.

Стоя на коленях, с его головой на моем плече, я почувствовала, что у меня начинает сводить икры, и сказала себе: подобные сцены уже не для женщин моего возраста. На моем месте следовало бы оказаться юной, трепетной девушке, способной вернуть ему веру в себя и вкус к жизни. Я же хорошо знала, какой бывает жизнь, слишком хорошо знала. Наконец он успокоился. Я отпустила его, он осел и снова вытянулся на ковре. Укрыв его вязаной шерстяной шалью, я, еле переставляя ноги от усталости, отправилась наверх, в свою спальню.

Глава десятая

Я проснулась среди ночи, дрожа от привидевшегося кошмара. Почти час я просидела на постели в полной темноте, как сова, составляя в голове осколки минувших событий. Потом, все еще под впечатлением жуткого сна, спустилась на кухню, налила себе чашку кофе и, немного подумав, рюмку коньяка. Начинало светать. Я вышла на террасу и посмотрела на восток, где пересекавшая пол-неба длинная белая полоса меняла свой цвет на голубой, затем перевела взгляд на «Ролс», которого снова атаковал дикий виноград — была пятница, — потом на любимое кресло Льюиса, потом на свои пальцы, обхватившие поручень балюстрады, но все еще подрагивающие. Понятия не имею, сколько я так простояла, вцепившись в этот поручень. Время от времени я садилась в кресло, но тут же, вновь встревоженная все той же мыслью, вскакивала, как марионетка. Я даже не выкурила еще ни одной сигареты.

В восемь часов за стеной, прямо у меня над головой, раздался грохот в комнате Льюиса, и я снова вскочила. Я слышала, как он, насвистывая, спустился по лестнице и зажег газ под кофейником. Сон, похоже, изгнал из него остатки ЛСД. Я глубоко вдохнула свежий утренний воздух и прошла на кухню. Он удивленно взглянул на меня, я же с секунду рассматривала его, вновь поражаясь его молодости, безалаберности и красоте.

— Прошу прощения за вчерашнее, — быстро проговорил он. — Я никогда больше не дотронусь до этого мерзкого зелья.

— Вот и хорошо, — угрюмо ответила я и села на стул.