Ты мой или ничей (Брок) - страница 15

Несчетное количество раз он мысленно путешествовал по всему ее телу, не обделяя вниманием ни единого изгиба. И его собственное тело реагировало соответственно, пока он прислушивался к храпу соседа по камере и проклинал ситуацию, в которой оказался.

И вот теперь он свободен. Он достиг своей цели. Ну так и почему же он не ощущает триумфа? Где удовлетворение, к которому он так стремился? Разве произошедшего недостаточно?

Сам по себе секс более чем оправдал возложенные на него надежды. Как и в первый раз, между ними была какая-то химия, был порыв, выводивший секс совсем на другой уровень, словно они были созданы для того, чтобы ублажать друг друга. Но не так легко и приятно, как друзья или нежные любовники, а как-то дико и даже драматично.

Он мог бы взять ее снова – прямо здесь и сейчас, – он чувствовал, что может. Он чувствовал, что может делать это снова и снова. Он может держать ее на своей вилле и пользоваться ею, пока ему не надоест. Чтобы потом выбросить из своей жизни. Разве не этого заслужила она своим предательским поступком?

Лукас уже почти решил, что это прекрасная идея, но вдруг взглянул на себя со стороны. Мужчина тридцати одного года от роду стоит со спущенными штанами. Стоит и грезит о женщине, которая находится опасно близко, заставляя его терять контроль над собой. Возможно, ему нужно отступить и как следует обдумать свои мотивы. И как можно скорее.

Поспешно стянув презерватив и выбросив его, он надел трусы и брюки и, отвернувшись, принялся застегивать ремень.

– Ну а теперь выпьешь? – поинтересовался он через плечо, не глядя на Калисту.

– Лукас?.. – вопросительно прошептала она. Так, словно обращалась к кому-то, с кем давно не виделась и кто сильно изменился за время разлуки. Настолько сильно, что она сомневается, он ли это вообще.

Держа в руках два стакана с виски, он повернулся к ней, мысленно готовясь увидеть, что его ждет. И она тут же вперила в него взгляд своих зеленых глаз, взгляд, в котором читались потрясение, смятение, боль и что-то еще. Лукас не взялся бы сказать, что именно.

Очевидно, он заставил ее чувствовать дискомфорт. Но разве не к этому он стремился?

Остановившись напротив нее, он подал ей стакан и заметил, что ее протянутая рука дрожит. Едва завладев стаканом, Калиста сделала большой глоток. Казалось, виски помогло ей прийти в себя – ее бледные щеки зарделись нежным румянцем.

– Да, Калиста? – саркастично отозвался Лукас вопросом на вопрос и заметил, как она вздрогнула.

– Что с тобой произошло?

– Дай-ка подумать… – Он притворно замялся, словно вспоминая. – А! Ложь, предательство, обман, смерть отца и… ну конечно! Еще – четыре с половиной года в афинской тюрьме.