«Она похожа не столько на козу, сколько на давешнего единорога, — размышлял Виктор Иванович. — Постарела, горемычная, потолстела, а взгляд остался тот же: дурашливо-изумленный, козий… нет, право, смешная…»
На Старом мосту, около статуи Генриха IV, Виктор Иванович вдруг остановился и крепко обнял Марью Петровну. Она негромко вскрикнула и тут же уткнула голову ему в грудь. Пришлось подбородком поднять ее лицо, немалого труда стоило добраться до губ.
И тут подоспело чудо. По домам вдоль набережной пробежал ослепительный свет, деревья и кусты изумрудно зазеленели.
— Господи, что это?
Он засмеялся.
— Катер на подходе. Слышите, ветер доносит музыку? Если мы поторопимся, то успеем.
Они подошли к пристани как раз в тот момент, когда катер с яркими, как у маяка, зелеными огнями по борту выбросил сходни. На набережной было почти пусто, только на катере и за деревьями на улице Сен-Мишель кипела злачная ночная жизнь. Марья Петровна первая ступила на сходни.
Сколько они плыли по Сене? Полчаса, не больше, но этого времени хватило, чтобы Марья окончательно опоздала на свой поезд в RER (так французы зовут электрички). Она не удивилась.
— Ну вот, теперь придется гулять всю ночь по Парижу. Надо позвонить. Где здесь может быть телефон-автомат? Я даже могу, пожалуй, попросить Алису приехать за мной. Только я не знаю, где мы находимся. Как называется этот район?
— Тмутаракань, — сказал серьезно Виктор Иванович. — У меня другое предложение. Где-то здесь рядом живут мои французские друзья. До них мы доедем на такси. А там я беру машину и везу вас в Пализо. Выпьем чаю, а, Маш?
Он впервые опустил отчество, и Марья Петровна оценила этот мягкий, без нажима призыв к доверию. Если бы у нее в руках был диктофон, она бы уж, конечно, поделилась с ним своими переживаниями. «Я была как в тумане, — шепнула бы она своему маленькому верному другу. — Нет, туман — плохое сравнение. Он будит неприятные ассоциации — кто-то заблудился, потерял дорогу, попал в аварию, а я была как сыр в масле, как роза в бокале, как мартовская кошка на крыше… Еще слово “нега”, такое непривычное, такое не из моего словаря, подходило к моему состоянию. И горячий чай в незнакомом доме был обязательной составляющей необыкновенных событий».
Это же непривычное состояние, а именно нега, помешало Марье Петровне сообразить, что такси блуждало по улицам Парижа довольно долго. Во всяком случае, за это время можно было вполне добраться до Пализо. Но даже включи она свой природный счетчик, подсознание уже подготовило подсказку. Виктор Иванович просто катает ее по ночному Парижу, все равно все сроки упущены.