– Отчего не согласиться. Служба мне привычная, да и платят у вас, я слыхал, хорошо.
– Да, после восстания нам здорово прибавили[17]. Власть наконец-то поняла, что нельзя плохо кормить собаку, которая стережет твой дом. Значит, договорились?
– Договорились.
– Тогда сразу же, как ваша судьба прояснится, телеграфируйте мне в Таллин, в Главное полицейское управление, Вышгородский замок, дом один. И от предложения Цейзига не отказывайтесь.
Тараканов держал в одной руке чашку с чаем, а в другой – свежий «Нарвский листок».
– Хватит читать, ешь давай, на службу опоздаешь – сказала Настя.
– Угу. – Осип Григорьевич не отрывался от газеты. – Это же надо! Совсем наша газета пожелтела, ты посмотри, что они пишут: «Лейпцигскому ученому доктору Каролусу удалось добиться передачи изображений посредством беспроволочного телеграфа. Можно скоро ожидать передачи изображений, почерков и т. п. из Европы в Америку. Не исключена возможность передачи при помощи беспроволочного телеграфа целых фильм». Это надо же – фильму по телеграфу передавать! Совсем нас за дураков держат!
– Да-а, – согласилась жена, – господин Юрканов ради тиража готов печатать всякий бред.
– Ну, кроме бреда, у него и полезного много. Представляешь, оказывается, на нашей машине с Товарной станции было увезено мануфактуры на сто пятнадцать тысяч франков!
– Ого! Почти на два с половиной миллиона марок! Кто-то сильно разбогател. Но не пойдет ему это богатство впрок, не пойдет.
– Не пойдет, – вздохнул Тараканов. – А вот за Алексея Николаевича мне все страшнее и страшнее.
– А ты не думаешь, что это мог сделать он сам?
– Черт его знает. Но мне кажется, что нет, это не он. Ему же пришлось бы бросить все и скрываться. А две машины и гараж с полным оборудованием стоят едва ли меньше, чем украдено. Нет, не он это.
Жили они в Петровском форштадте, на Восьмой улице, и утром выходили из дому всей семьей – супруга и сын шли с Осипом Григорьевичем до гаража, на Ровяной прощались и отправлялись дальше – на Кузнечную, в гимназию.
Сегодня он ушел из дома последним – присутствие начиналось в девять, а до Кирочной, на которой располагалась новая служба, было десять минут хода.
Войдя в сыскную, он спросил у все еще не сменившегося Корроди:
– Мне куда?
Тот удивленно уставился на него красными от недосыпа глазами:
– А вы к кому?
– Я новый сотрудник, шофер.
– А! Тогда пойдем со мной, я как раз иду к начальнику.
Цейзиг поздоровался с ним за руку и велел сесть на любой свободный стул и ждать начала совещания. Постепенно в кабинете собрался весь наличный состав криминальной полиции – человек десять. Они здоровались друг с другом, болтали о пустяках, перешучивались. Ровно в девять начальник несколько раз хлопнул в ладоши, и гул голосов сразу стих.