Джоди сверзилась с верхней койки и приняла низкий старт. Оттолкнувшись от унитаза, метнулась к двери. Там было два шага, не больше.
Джоди не ожидала, что дверь поддастся и она кубарем покатится по кафелю, которым выложен пол в коридоре.
Охранники издеваются?.. Выходка вполне в духе Рафферти, но он работает только днем.
Джоди отскребла себя от плитки и огляделась. Охранники исчезли. На посту, где обычно дремал Вулингс, никого не было.
Джоди прекрасно помнила, что на ночь дверь запирали. Нас всех запирали. По всем корпусам, во всех камерах. Однако теперь почему-то электронный замок был открыт. Причем не только на двери в ее камеру – на всех дверях, во всех корпусах.
Электронную систему установили недавно, тем же летом. Пульт управления от нее прятался в офисе где-то в глубине здания. Нам в голову приходило множество заманчивых мыслей. В мечтах мы рисовали себе, как врываемся туда и нажимаем большую красную кнопку. Нам представлялось, что там обязательно должна быть большая красная кнопка, открывающая все двери.
Как мы мечтали об этом, проигрывая сцену в голове раз за разом! Я бы сказала, для нас это было сродни молитве. Но замки в тюрьме казались надежнее молитв.
До той августовской ночи.
Джоди первой выбралась из камеры. Даже до этой грубиянки (ее приговорили к году заключения за то, что пробила голову одному парню из их полукриминальной компании) дошло, что вкус свободы следует разделить с остальными.
Джоди вовсе не славилась добротой. Однажды она ткнула в бок новенькой заточенную пластиковую вилку всего лишь за то, что та пронесла с собой с воли резинку для волос, украшенную разноцветным пасхальным яйцом. Но в противостоянии с охранниками все мы были заодно. Заодно против начальника тюрьмы. Против судебной системы. Против всего мира.
Джоди прокричала соседкам, чтобы те попробовали открыть дверь. Затем побежала по коридору, зовя остальных. Новые и новые девочки с колотящимися сердцами толкали двери онемевшими руками. И двери поддавались.
Тут мы поняли, что свободны.
Я медлю на пороге у таблички «Смит 91188-38», которая кочует за мной из камеры в камеру последние три года. Сюда мы выходили на перекличку каждое утро, а потом еще после занятий и перед сном. Затем нас по двое запирали в тесных каморках.
Однако теперь никто не собирался ни считать нас, ни загонять обратно в камеры. Поблизости не было ни одного охранника. А даже если бы и были, у них ничего не вышло бы. Из всех заключенных во втором корпусе, кажется, одна я стояла неподвижно. Джоди издала боевой клич и умчалась прочь. Миссисипи (незаконное хранение заряженного огнестрельного оружия, семь месяцев) и Шери (шестнадцать недель за домогательства к полицейскому в штатском – чистый наговор, по словам самой Шери) притаились в тени. Остальные – в темноте не разобрать, сколько – протискивались к выходу из корпуса.