Когда она возвращается, мы приникаем к окну, наблюдаем, как она бежит через двор, как петляет, чтобы обогнуть ограду, как ступает по нашей земле, на которую падает причудливая тень от колючей проволоки, увивающей забор. Мы движемся от окна к окну, не сводя с нее глаз. Она не чувствует наших взглядов.
Она ни разу не посмотрела наверх. Некоторые свистят ей вслед, но она слышит лишь только свист ветра. Других передергивает при ее виде. Она из другого мира. Мы насмехаемся над тем, как она одета, над зализанными волосами, над блестящими шпильками. Бахвалимся, что сотворим с ней, пусть только подойдет. Однако за всеми нашими насмешками таится грусть. Да, мы ведь знаем, что она жива. То, как она движется, как держится, как ходит, говорит о том, что она свободна, не привычна к тюрьме.
– Кто она такая, откуда взялась? – спрашивает одна из нас.
Все молчат, молчу и я. Жду, когда к окну подойдет Ори. Я помогу ей все объяснить.
И вот она врывается во второй корпус. По ее лицу я понимаю, что она встретила Вайолет – незваную гостью из прошлого, нагрянувшую, чтобы охотиться за призраками. И все из наших ее видели.
У Ори грязные ладони и коленки. Наверное, опять копалась в саду.
– Она вернулась! – В глазах у Ори мечется паника. – Она вернулась. Не знаю, зачем. Но не прощения просить, это точно. Она ни о чем не жалеет.
Зачем вернулась? Мне кажется, я начинаю понимать, зачем.
Пока я смотрела на Ори, остальные исчезли. Не сразу соображаю, куда и зачем они отправились, хотя должна бы. Снизу доносится шум.
Ори стоит без движения.
– Я не хочу ее видеть.
Я чувствую укол электричества. Ты не увидишь ее, Ори. Уж мы об этом позаботимся.
Ори понятия не имеет, что мы затеяли. Она не собирается спускаться, но я не могу удержаться.
Они все – мы все – на заднем дворе. Я выплываю из двери и подхожу к остальным. Мы наблюдаем за ними.
Чужачка уже не одна. С ней парень. Я сразу узнала Майлза. Замираю от предвкушения – эти двое нам обеспечат такое зрелище, только держись! Да только остальные не поймут. Они ведь не знают ни его, ни ее. Не знают, почему парень так зол, почему лицо девушки кажется столь знакомым, почему ее щеки пылают, а он, наоборот, бледен и неподвижен. Но остальным нет дела до него.
Мы делаем шаг вперед. В небе сверкает молния. Нас словно бьет разрядом, пронимает до самых костей. Все, что мы есть теперь – это кости. Мы чувствуем: что-то должно произойти; более того, мы должны что-то сделать.
Надеемся, что Ори смотрит на нас из окна. Это все ради нее.