— Что это она все на меня глядит?
— Я же тебе говорю, болван, тебя захотела.
— Меня? — Я смущенно заулыбался. — Так у нее есть муж. Зачем я ей?
Это была смуглолицая худая женщина, в глазах которой был испуг — нет, даже не испуг, а какая-то покорность, приниженность. Черные волосы спускались на неожиданно высокий лоб. В общем, не бог весть какая красавица.
— Она турчанка, — объяснил мой друг.
— Значит, и муж турок.
— Тебе-то что! Поди, поговори с ней.
— А что я ей скажу?
— Подойдешь и спросишь: «Как поживаете, сеньора?»
— Ну, а потом?
— Потом? «Рад, что вас встретил. Ну и повезло мне».
— Но я же с ней незнаком. И потом, не могу же я ворваться к ней в дом.
— Дурак!
Женщина выразительно на меня посмотрела, и на этот раз я не отвел глаза. Мне она показалась слишком молодой, это меня смущало. Лучше бы она была постарше, вроде как моя мать, например. Тогда бы я спокойно подошел к ней. Я не стал бы, конечно, спрашивать, чего она на меня глядит, а попросту поговорил бы с ней, все равно о чем.
— Если б она так смотрела на меня, — возмущался мой приятель, — я бы уже сто раз к ней подошел. И уж нашел бы, о чем поговорить. Ну что за кретин!
Шел я как-то один мимо ее дома и, набравшись наконец храбрости, поздоровался. Женщина, по-видимому, удивилась — она пожала плечами, но все же кивнула мне в ответ; правда, без особого восторга. Подойти к ней я не осмелился. Я вспомнил, что говорил мой приятель, и оробел: по его словам выходило, что в ее взглядах и в нашем знакомстве, если бы оно произошло, было что-то незаконное и даже преступное. И потом еще муж-турок. Не будь его, я, может, был бы посмелее. Позже, по пути в Чили, я ее встретил на заброшенном полустанке Пуэнте-дель-Инка. Как и тогда в Мендосе, она мне улыбнулась. Я давно ее не видел, но все-таки не побоялся подойти, потому что теперь со мной не было моего приятеля. Я увидел, что она, как прежде, глядит на меня с нескрываемым интересом, явно отличая от других мужчин. Она заговорила первой:
— Как поживаете? Куда держите путь?
Она почти точно повторила те слова, которые подсказывал мне в Мендосе мой приятель. Мы разговорились, как старые знакомые. В ее манере я не заметил никакого кокетства, никакого заигрывания — ему, наверное, все показалось. В правой руке я держал чемодан, весь выпачканный навозом. День был ветреный и солнечный.
— В Чили, — ответил я.
Я только что вылез из товарного вагона с быками, в котором проехал тайком добрую часть ночи. Я устал, еле передвигал ноги, но не собирался здесь отдыхать. Буду топать дальше — день, три, четыре.