…Естественная физиологическая потребность выгнала зэка из дома и он, как был босиком, выбежал во двор. Как ни странно, туалета Савелий не обнаружил и, помочившись в заросли лопуха, поджимая от холодной росы босые ступни, направился к странному сооружению, торчащему посреди двора. На высоком столбе, густо обмазанном медвежьим жиром, под крышей из дранки примостилось нечто похожее на большой скворечник, с метровой дверцей на тронутой ржавчиной щеколде.
— От зверья, надо полагать, — решил Савва и, приставив к «скворечнику» лестницу, лежащую в траве, нетерпеливо забрался наверх.
Окислившиеся петли натужно скрипнули, и в лицо ошарашенного беглеца шибанул сказочный, ни с чем не сравнимый запах меда, которого здесь было немало. На полочке стояло несколько берестяных округлых коробок, наполненных сотами, полными уже побелевшего меда, нарезанными крупными квадратами. У противоположной стены на крепком шпагате висело, богато поблескивая выступившей солью, несколько сушеных рыбин, а в самом углу кладовочки, на деревянном сучке-крючке висела темно-багровая, почти черная кабанья ляжка — солонина.
— Ну, ни хрена себе! — радостно хрюкнул Савва и, сдернув мясо с крюка, не без труда поволок его в дом, не забыв плотно прикрыть дверцу «скворечника».
— Ай да казаки, ай да молодцы! — не переставая повторял он, нетерпеливо орудуя острым ножом на наспех протертом от пыли кухонном столе. Под довольно толстой и твердой, как подошва коркой солонины, оказалось сочное и вкусное мясо.
Кусок за куском, почти не пережевывая его, глотал оголодавший Гридин дармовое угощение, сожалея лишь об отсутствии воды…
— Эх, сейчас бы чифирьку кружечку! — сытно зажмурившись, откинулся от стола Савва и запустил пальцами под козырек своей шапки, заведомо зная, что сигареты уже давно кончились…
Оставив все на столе как есть, он с трудом поднялся с табурета и, пройдя несколько тяжелых трудных шагов, рухнул в постель.
— Да чифирь сейчас бы не помешал… — мечтательно пробормотал Савелий уже сквозь сон…
4.
— …Ты уж, малый, похорони меня как-никак, — увещевал его сквозь сон чей-то голос, негромкий и спокойный. — Негоже с мертвяком под одной крышей находиться. Не по-христиански это как-то… Одежу можешь взять, тебе она нужнее будет… Только исподнее, будь мил, оставь, да на кресты не зарься, в гроб положи… У тебя, чай, свой крест не из легких… А что курева нет, не тужи, в светелке, под образами найдешь табачок, верно говорю… Но похорони меня… Устал я, ох как устал…
— Да похороню, похороню, сука буду, если совру. — нетерпеливо проговорил Савва и тут же проснулся от звука собственных слов.