Хэтэуэй повернулся ко мне, будто спрашивая разрешения.
— Меня это устраивает.
— Хорошо. Что вы хотите знать?
Вести допрос я предоставил детективу. У меня в этом не было никакого опыта, и Ковен, несомненно, был куда более трудным свидетелем, чем Лора Гамильтон.
— Давайте сразу о главном: многие убеждены, что вы увивались вокруг Элизабет Бадина и с непонятной целью проникли к ней в гримерку.
Ковен подпрыгнул на скамейке, будто актер немого кино.
— Эй! Все было совсем не так! Я не увивался вокруг Элизабет.
— «Элизабет»? Вы зовете ее по имени? Странно для обычного реквизитора…
— Это она просила, чтобы я ее так называл. Ей не нравилось, когда ее величают «мадмуазель».
— Вернемся к нашим баранам.
Ковен вздохнул.
— Вы не можете понять, чем тогда были киносъемки. Сотрудники технического персонала часто проявляли настоящий цинизм. Как только неподалеку появлялась звезда, они не особенно старались доказать свой профессионализм. Парни сознавали свою власть и не любили, когда об этом распространяются: в 50-е были ужасные забастовки, которые вчистую остановили крупные производства. Но с мадмуазель Бадина все было по-другому: ее все ценили за простоту. Для нас у нее всегда было доброе слово. Да, я был очарован этой женщиной, к тому же я был очень молод, и возможно, мне это плохо удавалось скрыть.
— Ладно. А та история с гримеркой?
— Уверяю вас, этим я совсем не горжусь… Не думайте, что я какой-то ненормальный, который получает удовольствие, шатаясь по гримеркам актрис! Я пошел туда по гораздо более приземленной причине…
— То есть?
— То есть я тибрил всякие пустяковины, чтобы потом их загнать: буклеты киностудий, фотографии, принадлежности, непригодные, чтобы дальше пользоваться… Я знал одного парня, у него в центре города была лавочка «сувениров с киносъемок», как он это называл. Мне это помогало заработать на масло к хлебу.
— Вам недостаточно платили?
— О, не на что жаловаться… Я это делал не для себя, а для сестры, которую звали Лорин. Она жила в Сан-Диего и тогда недавно родила мальчика. Его отец не признал ребенка и смылся. Лорин сидела без работы… Должен же я был ей помочь! Каждый месяц я посылал ей половину того, что зарабатывал. Поэтому такие «дополнительные заработки» были для меня очень важны.
— Остановитесь, Ковен, не то я сейчас расплачусь! Правда в том, что вы пройдоха, и больше ничего.
— Но я не принес никому вреда!
— Вы когда-нибудь брали у Элизабет Бадина личные вещи?
— Никогда в жизни! Я вам уже сказал, что тащил только всякие безделушки. Если бы этого не сделал я, в конце съемок их обязательно взял бы кто-то другой.