— Филипп в школе, мальчики! Филипп в школе!
— Ты меня слышишь? — Караулов тронул Алешку ногой. — Ты еще здесь?
Алешка действительно опьянел, ему очень хотелось свежего воздуха…
— Значит, так, — продолжал Караулов. — Теперь второе действие этой… чудовищной народной «Хованщины». Виктор Павлович Баранников, пойманный, можно сказать, с поличным, опустил гриву и принялся с горя безжалостно травить себя водкой.
Дунаев Андрей Федорович тоже расстроился и тоже водкой себя травил — в духе гнусных русских традиций. Хорошие у нас органы… внутренние… — да?
На хрена он нам, этот Якубовский? — решили орденоносцы. Он же «чепешник», не ровен час — заговорит! Или на экране, в передаче у Караулова, или (что хуже) в кабинете у Коржакова.
Под запись. Лично для Бориса Николаевича. Расскажет, заговорит, например, как он гулял их жен по Цюриху, где они, наши красавицы, жена Баранникова и жена Дунаева, отоварились (за счет Якубовского, разумеется) аж на миллион швейцарских франков. Какие же счеты могут быть между друзьями? Тем более если Баранников, например, сидит за рабочим столом Андропова?! Знаешь: крошка-сын спрашивает у папы, кто такой массажист? — Это человек, — отвечает отец, которому женщина, сынок, платит деньги за то, за что другие получают по морде!
Алешка молчал.
— Вот как им, орденоносцам, с Димой не повезло. Получить в физию. Лично от Президента. И решили они, благородные русские генералы, побыстрее от Якубовского избавиться. В России, как ты знаешь, боятся не тех, у кого кулаки и морда, а тех, у кого язык подвешен, — раз Якубовский мебель дарил и зарплату платил, он ведь и заговорить может, если к стенке припрут, Якубовский — бизнесмен, а не Зоя Космодемьянская!
Даже дача Якубовского на Рублевке — и та за Баранниковым, за КГБ!
Генералы задумались. Убить? Элементарно, Ватсон! Но опоздали: Президент в курсе, что какой-то пацан из Болшева засунул себе под мышку его лучших генералов! Саша-гипнотизэ-эр тут же доложит: Якубовский, Борис Николаевич, внезапно ласты сложил, и следы, ясное дело, ведут прямо к Баранникову, на Лубянку, в его рабочий кабинет…
Значит — Канада, вторая Родина Дмитрия Олеговича! Напугать этого оленя до смерти, так олень, пожалуй, сам до Шереметьево допрыгнет, в любой самолет заскочит, главное — подальше от Москвы!
А потом, через годик-другой, там, в Канаде его и грохнуть можно: полицейские тут же сдадут труп в русское посольство и — привет горячий, господа бывшие советские, сами разбирайтесь со своей публикой, у нас собственной работы хватает…
Странная, странная вещь произошла вдруг с Алешкой! Он только сейчас сообразил наконец, что если какой-то малый из родного Болшева скупает на корню высших руководителей российских спецслужб, значит, когда-нибудь найдется (и может быть — очень скоро) кто-то, кто прикупит и Президента России? Зайдет, скажем, через семью, через замечательную дочь Таню или — почему нет? — неподкупную супругу Президента, Наину Иосифовну…