— Может, по рюмке? — предложил он.
— Принято, — согласился Чуприянов и разлил «клюковку».
— Знатная уха, — похвалил Петраков.
— Жаль, без ершей…
— Но если по уму, Иван Михайлович, деньги-то надо вкладывать в производство…
Самое главное в таких разговорах — это не поссориться.
— А я не верю Гайдару! — опять закричал Чуприянов. — Я знаю всех директоров Красноярья! У нас Гайдару никто не верит! Он что, месил глину ногами? Он хоть раз к зэкам на запретку ходил? У нас же, считай, концлагерь здесь… на вредных участках такие говнодавы сидят — с пером в боку сразу свалишься!
Он же с Луны на нас упал, этот Гайдар! Гном с Луны! По всей стране идет массовая агитация за здоровое питание.
Петраков поднял глаза:
— То есть?
— Кто здоровее, тот и сыт, Николай Яковлевич, что же здесь непонятного?..
…Никто не заметил, как в горнице появился Егорка. Даже Катюха, хлопотавшая у печи, заметила Егорку не сразу. Сняв шапку, он мялся в дверях.
Разговор оборвался на полуфразе, чисто по-русски, как — то вдруг. Чуприянов и Петраков опять выпили по рюмке и так же молча закусили — солеными маслятами. Молодец, Россия: никто в мире не додумался закусывать водку солеными грибками. Никто!
— На самом деле по глинозему… решения пока нет, — сказал Петраков. — А вот алюминий будет продан.
— Какой алюминий? — насторожился Чуприянов.
Красноярский алюминиевый завод, уважаемый Иван Михайлович.
— Так он же крупнейший в Союзе!
— Потому и продают. Купит, говорят, некто Анатолий Боков. Сейчас — учитель физкультуры. Где-то здесь. В Назарове. Есть еще какие-то братья, то ли Чернавины, то ли Черные… С тьмой что-то связано, короче. В доле будут. Вместе с учителем.
Петраков взялся за хариусы.
— Сынок чей-то?
— Нет. То есть чей-нибудь — наверняка. Не от святого ж духа явление! Лет ему тридцать. Я вчера здесь, в Красноярске, узнал.
И опять стало слышно, как в горнице тикают ходики.
— А нынешнего куда? Трушева? Он же молодой!
— На тот свет, я думаю, — твердо сказал Петраков. — Если, конечно, сопротивляться будет.
— Значит, — разозлился Чуприянов, — ко мне тоже придут, — так?
— Приватизация будет кровавой, — согласился Петраков.
За окном только что было очень красиво, светло. И вдруг мигом все почернело; так резко, так быстро, за секунды ночь побеждает только в Сибири. Зимой в Сибири нет вечеров, только ночь и день, все.
— Какая глупость: ваучеры должны быть именные! — взорвался Чуприянов. — Только! С правом наследования! Без права продажи из рук в руки!
— Точно так, — кивнул Петраков. — Так и было в программе Малея, но программу Малея не приняли: Егор Тимурович убежден, по глупости, что именные акции — это не рыночный механизм.