себя проявил, хоть и мент — но не сломался, сапоги лизать не стал. Потому и разговариваю с тобой. А так...
Вор не договорил, но было понятно, о чем речь.
— Поговорить с тобой хочу.
— Так говори. Чифирку дернешь для храбрости?
— Тебя — по аэропорту паровозом ведут[5], знаешь?
— Ну, не первый раз. Не могут сдюжить с преступностью, вот и выдумывают. Во Франции — Фантомас, а у нас — Карпет...
Вор ухмыльнулся, показав золотые зубы. И двое оставшихся — тоже заулыбались.
— Не о том — речь. Дело — по террористическому акту. За это — кто-то отвечать будет. И не соскочишь, того и гляди — лоб зеленкой помажут. Им это самим выгодно — свидетеля нет, расстреляли. Либо ты — либо они.
— А они — это кто? — спросил вор
Попов раздвинул разбитые губы в улыбке
— Руководство КГБ. Кто-то из ереванского горкома. Из республиканских органов. Я не всех еще просек — но вопросов нет, просеку. Они будут отвечать — но только в том случае, если не смогут кого-то подставить. А подставлять — они будут тебя.
— Да и х... им навстречу — грубо выругался вор — ты меня этим испугать, что ли решил? Да я их маму делал! И твою — тоже. Мне ваши запутки, ваша грызня за власть — пох... понял? Я вор. Ты мусор. Чиновник. Вы там свое делите. А у нас — свой кусок.
— Ошибаешься...
— И в чем же?
— А в том, что вы — по всему Союзу. Вот ты — союзный вор, так? Тебя ведь на союзной сходке короновали?
— Может, и так. Запамятовал что-то.
— А эти — немного к другому ведут. Ты вор, Карпет но ты только вор. Для тебя человек в камере, он может быть духовитый, может, стукач, может, шестерка твоя, может — правильный пацан. А для них — другое кино. Для них есть русский, есть азер, есть армян, есть жид. И если ты неправильной национальности, тебя мочить надо. Вот ты, как вор, скажи мне — правильно это?
Карпет повел бровями
— Так ты что ко мне — как к вору за разбором, что ли пришел? Ну, дела, братва... Полковник кагэбэ — к вору в законе идет, и на мусорню да партейных предъяву кидает — мол, не по закону себя ведут граждане! Чудеса!
И уголовники — снова заулыбались. Им и в самом деле весело, ведь им самый шорох — в толчее. Попов не любил уголовников — но только не любил и все. А вот предателей — он ненавидел. Ни один вор, даже такой как Карпет — не натворит столько вреда, сколько самый обыкновенный предатель. Обдуманно и хладнокровно предающий и вредящий.
И знаете, что самое страшное. Вот Карпет — он духовитый. Сильный духом. Придерживается правил, пусть своих. А та мразь, которая окопалась в КГБ они ведь слабые. Наверное, они уже представили себе, как за ними приходят — и они в панике переворачивают город. И они и Карпет — убивают людей, но делают это по-разному. Карпет — режет людей, как режет овец волк, чтобы насытиться и показать свою силу. Эти мрази — они убивают от страха. От страха разоблачения. И от ненависти...