При встрече с боевиками диаспоры — он испытал шок... он вообще не знал, что его охраняют люди с автоматами. Они были армяне, люди его народа, и обращались они с ним как с героем армянской нации — но сам Бабаян пришел от них в ужас. Двое совершенно необразованных, примитивных молодых людей, открывших огонь на улице с той же легкостью, с какой другие совершают покупку или собираются за столом в ресторане. Он вдруг понял, что это и есть конечная станция того противостояния, в которое он втянул армянский народ. Что война — порождает не героев, о которых складывают легенды. Она порождает таких вот мальчишек... одичавших, озлобленных, ни во что не верящих, кроме двух-трех примитивных и скорее всего ложных истин и готовых в любой момент оборвать чью-то жизнь, нажав на спусковой крючок автомата. А сейчас, на подлете к Бейруту — он воочию увидел то, во что превращается земля, на которой живут такие вот мальчишки. Оплавленный пятнадцатью годами войны, разрушенный город. Руины под беспощадным восточным солнцем и бледно-голубым небом. Ближневосточный Сталинград, в котором нет ни одного целого дома.
Ему вдруг показалось, что это Ереван. Здесь была гора... не Арарат, но тоже гора. И Бейрут... вдруг показался ему Ереваном, хотя Ереван и не стоит на берегу моря...
Самолет тяжело ударился колесами о бетонку... опытный пилот применял максимально крутую глиссаду спуска, чтобы не искушать ракетчиков с РПГ, которые могли быть на крышах высотных домов и снайперов. Снайперы в Бейруте были, вероятно лучшие в мире — благодаря многолетней практике работы.
Бабаян с испугом оглянулся. Они были здесь.
Одного звали Самвел, другого звали Абу. Автоматы — они оставили в машине, которую припарковали на стоянке у аэропорта Орли. У обоих — оказались паспорта с ливанской визой. В его паспорт — визу поставили в туалете, использовав какую-то самодельную печать. Француз-таможенник, посмотрев на паспорт, серпасто-молоткастый, пожал плечами — до советского ему не было дела, своих орлов хватало. Задержать их даже не пытались — очевидно, Сюрте еще не поняла, что произошло и не направила ориентировки.
Самолет катился по полосе. Из иллюминатора — был виден остов сгоревшего самолета — аэробуса...
Когда пришло время — Бабаян встал вместе со всеми, взял из багажной полки свой скудный багаж — всего одна сумка, набитая наскоро купленными в Орли тряпками. Непонятно даже — подойдут они или нет...
Подогнали трап. Аэропортовский автобус — шаттл — был широким, неизвестной марки. В советских аэропортах функции таких шаттлов выполняют полуприцепы — скотовозки с тгачом в виде банального Зилка. В окне шаттла — была дыра от пули, от этого становилось дурновато. От дыры в стекле — неровными лучами расходились трещины...