— Что случилось во время операции?
— Да что могло случится? — в его голосе прозвучало искреннее удивление. Слишқом искреннее.
— Не врите мне, Торвальд.
Торвальд помедлил.
— Был момент, когда ваша аура потухла. Макконелл пять раз запускал стабилизирующий контур.
Наама тяжело выдохнула и с утроенной силой вцепилась в его пальцы. Казалось, что от руки анхелос в ее ладонь перетекает золотое тепло. Отчего-то снова вспомнился пламенный клинок из сна, который был не совсем сном.
— Помогло?
— Как видите. Никогда не чувствовал себя настолько бесполезным. Все, что я мог — это держать вас за руку. Уже боялся, что потерял вас, — его голос зазвучал тихо и грустно.
— Не такая уж большая потеря, — попытка пошутить вышла жалкой, но нужно было что-то сказать, иначе Наама просто боялась расплакаться.
— Огромная, — серьезно возразил он. — Не думаю, что кто-то или что-то способно возместить ее.
— Прекратите, или я разревусь!
В ауре анхелос заплясали знакомые колючие смешинки. Только сейчас они еще почему-то казались сладкими, словно «взрывная» карамель из пакетика.
— Вы просто провоцируете меня продолжать, ди Вине.
— Так хочется посмотреть на плачущую женщину?
— Нет. Но мне понравилось утешать вас в прошлый раз.
Слова всколыхнули память о «прошлом разе»,и Нааме вдруг отчаянно захотелось снова ощутить себя в сильных надежных объятиях, вдохнуть горьковатый запах парфюма, а может даже запустить ладонь в выбеленные солнцем пряди или провести пальцем вдоль тонкой ниточки шрама на его щеке.
Она помотала головой, приходя в себя. И порадовалась, что темно и Торвальд не может видеть ее лица.
Нужно спросить. О том, ради чего все это было затеяно. Один вопрос — самый простой и самый главный. Но страшно… как же страшно!
— А… — Наама уже открыла рот, но спросила совсем другое, — где остальные? Макконелл и… и все?
— Эндрю на кухне, пьет чай. Ассистента он отпустил, помощь больше не требуется, — он встал. — Я позову его.
Стоило Торвальду выпустить ее руку, как стало холодно. Очень холодно и как-то… пусто? Да, пусто. Демоница еле сдержалась, чтобы не вцепиться в него, умоляя остаться.
Не вцепилась. Удержалась. Лежала, слушая, как он подходит к двери. Скрипнула створка, на пол упал косой прямоугольник, заставляя снова вспомнить безумное видение.
— Включить вам свет? Или хотите побыть в сумерках?
— Включите, — выдавила она. Остаться одной в расчерченной рунами и магическими фигурами темноте было жутковато.
Вспыхнул шар под потолком, Наама щурясь села на постели и попробовала вглядеться в себя. Туда, где по ее воспоминаниям, раньше пряталась сила. Темный росток в душе, основа основ, тень, присущая с рождения любому демону.