– Ты раньше здесь был, правильно? – спросила Герда.
Скинхед кивнул.
– Мы с этой штукой внутри – старые приятели. Она меня как-то едва не слопала.
– Почему передумала?
Скинхед пожал плечами.
– Представьте бегающую и рявкающую ультразвуком мясорубку – это будет он. Экскурсовод еще та жопа. Мы тогда потеряли одного из наших. У нас был караван, шли к Электре. Кривой сдуру попытался снять одну из картин, чего-то испугался и побежал. Забыл о правилах. Бегать – нельзя.
– Он погиб?
Убер задумчиво погладил себя по макушке.
– Не, ему ноги оттяпало. В общем, мораль сей басни такова… Экскурсовод не убивает, он наказывает.
– А ты? Тебе что, вообще не бывает страшно?
Убер повернулся. Так резко, что Герда смутилась.
– Хочешь, я расскажу тебе о страхе?
– Мм… давай.
– Когда мне было десять лет, я знал, что мой отец бессмертен.
Убер помолчал. Серое питерское небо плыло над головами, над Александровской колонной.
– Тогда было легко и просто: знать, что с твоим отцом ничего не случится. Он самый умный и самый сильный, он может все. Это далеко от обожествления. Мой отец не был идеален, это факт. Но это был – и есть, и всегда будет – мой отец. Он курил по пачке в день, он пил кофе литрами, у него случались страшнейшие запои. Он, бывало, говорил и делал глупости. Но это всегда был мой отец.
Вот в чем парадокс.
Мы никогда не помним в точности того, что было. Наша память создает воспоминания. Чем дальше, тем больше. Заполняет пустоты, восстанавливает или придумывает связи, налаживает причинно-следственную логику. Как сказал один умный человек, в выдумке, в отличие от жизни, всегда должен быть смысл. Этим наша память и занимается – день и ночь, без сна и отдыха. Придает смысл окружающему нас хаосу.
– Так что будем де… – начал Комар. Герда толкнула его локтем в бок. Комар замолчал.
Убер выпрямился.
– Когда мне было десять лет, я знал, что мой отец бессмертен. Когда мне было одиннадцать, мой отец погиб. Сейчас мне сорок три года. И теперь я точно знаю: мой отец бессмертен.
Когда я встаю один против десяти, я спокоен. Потому что, в какой бы заднице я не оказался, я знаю: когда встаю я, мой отец встает рядом со мной. Плечом к плечу. Тогда чего мне бояться? Ну, скажите, что может меня напугать?!
Молчание. Ахмет хмыкнул. Скинхед повернул голову.
– Тебе что-то не нравится, простоцарь?
– Пошел ты… вместе со своим отцом.
Убер медленно поднялся. Герда мысленно охнула. Сейчас скинхед его убьет.
– Глупый ты, Ахмет, – сказал Убер. – Думаешь, ты меня оскорбил? Ты себя оскорбил. Думаешь, я тебя убивать буду? Я тебя просто возьму и закину обратно. Искусством полюбоваться. Хочешь? – он надвинулся на бывшего царя.