— Ничего там любопытного нет! — отрезал Горностаев. — Все уже известно-переизвестно.
— Но вы были первый… Маш, скажи.
— Да, дедушка читал, он даже хотел с вами познакомиться.
— Ведь ваш дедушка умер своей смертью? — нервно осведомилась Алла.
— У него разорвалось сердце. Его напугал какой-то человек.
— Который сыграл роль черного монаха здесь, у нас, — пробормотал я и жестом зловещего фокусника достал из сумки под столом еще один «вещдок» — грязную черную ткань.
— Это мой халат, подаренный Марго на день рождения. Ночью в грозовом саду или на темной улице он напоминает монашеское облачение. Как на картине Нестерова. Никто не хочет примерить, чтобы убедиться?
Дураков не нашлось. Глядели на мою «находку» со страхом. Василий воскликнул:
— Где ж ты его выкопал?
— На месте первого преступления.
— Первого? А разве было не одно?
— Не одно и не два, как я подозреваю. Если присмотреться, а в криминалистической лаборатории присматриваются пристально, на материи заметны бурые пятна, — тем же эффектным жестом я извлек на белый свет бедное шифоновое платье. — Видите? На нем пятна ярче, конечно. И вода их не смыла. Ничего не смыла.
Я ощущал всеобщее оцепенение — как слабый отголосок моих чувств этих последних дней, последних лет. Кто-то спросил искаженным голосом:
— Она умерла в этом платье?
И еще кто-то:
— Так где же мертвая?
Я сделал усилие, чтоб прийти в себя, и заговорил деловито:
— Судя по пятнам на халате, убийца нес труп, прижимая к груди.
— Куда нес? — прошептала Аллочка.
— Куда? — Я усмехнулся. — А ведь именно ты, дорогая моя, дала мне ключ к разгадке.
— Леон, нет!
— Ее-то не впутывай… — начал Гриша угрожающе, но перебил Коля со сдержанным, хорошо знакомым мне по себе самому, бешенством:
— Отец, я говорил тебе, что узнал этого псевдомонаха в зеркале.
— Он меня ненавидит, потому что я любил его мать.
Я подавил в себе желание вышвырнуть ученичка в окно и продолжил спокойно (надеюсь, что так!) вести дознание:
— По древнейшему законодательству — отраженному в Библии, кстати сказать, — для обвинения требуются двое свидетелей. Мария, что ты видела из нашего чердачного окна в ночь убийства?
— Человек в этом халате шел по улице.
— И нес желтую дорожную сумку с «тяжелым серым камнем»?
— Да.
— Под фонарем он обернулся. Ты узнаешь его среди присутствующих?
Она не ответила.
— Имей в виду: твое свидетельство — решающее.
Золотые глаза вспыхнули грозным огнем.
— Не узнаю!
— Итак, очная ставка на этом кончается.
— Леон! — не выдержал мой старый друг. — Ты-то знаешь?
— С Божьей помощью… — уклонился я от прямого ответа. — Да и вы помогли, близкие мои предатели…