Между тем все готово: написана записка, в которой юноше завещаны чаша и невеста; оставлены отпечатки пальцев на ноже. В момент наивысшего напряжения раздается звонок в дверь. Старик бросается в прихожую — на пороге возникает монах в черном облачении.
— Посланный Анной?
— Да. Кощей в ужасе захлопывает дверь перед призраком, как полагает он, девятнадцатого года. Однако «явление» непостижимым Божьим промыслом переворачивает его душу, и он возвращается в кабинет с намерением оборвать мистификацию. Но — поздно! Одна воля противостоит другой — и юная, безжалостная побеждает. Нож проходит в сердце — появляется Анна и видит своего возлюбленного, в опереточных перчатках склонившегося над умирающим. Сейчас она закричит на весь мир: «Убийца!» Павлу ничего не остается, как покончить с ней.
— И все? — шепотом спросила поэтесса.
— Все. Наследник объявился, круг замкнулся, проклятие перешло куда надо — в вечность. Вино, которое пил перед смертью старик, пролилось и смешалось с кровью.
Какое-то время мы молчали, мне было несколько неловко за неожиданный словесный взрыв: не она мне — свои вирши, а я ей — свой опус. Наконец Ольга сказала:
— Какая фантастическая поэма!
— Реальность фантастичнее и страшнее, сударыня.
Жаркие послеполуденные лучи едва пробивались сквозь пышные занавеси — «золото в лазури», — и прошла по ним тень, словно пролетела снаружи ширококрылая птица.
— Где можно прочитать ваш роман?
— Нигде. Вот Горностаев обещает поспособствовать — знаете такого?
— Кто ж его не знает. — Ольга передернула плечами. — Собирался когда-то о моем сборнике статейку написать.
— Не собрался?
— Этот сатир любит красивых женщин.
Знамо дело, кто не любит… но — «сатир!» Гришка — самый старый мой студенческий друг — сатир?.. Чутко уловив мое удивление, она поправилась:
— Извините, если я задела…
— Ну что вы! Всегда приятно узнать о приятеле нечто новенькое.
В коммуналке на Каланчевке было нечем дышать — и так манил кукуевский дом в саду, где кровь, грех и тайна.
— Ты вчера заходил ко мне на дачу?
— Нет.
— Что ты у нас делал?
— Да ничего.
— Зачем приезжал?
Он опустил голову. Сейчас последует очередная порция откровенности или лжи. Молчание затягивалось, я не выдержал:
— Ты стер кровь с «Видения отроку Варфоломею»?
Юра взглянул в диком смятении и наконец подал голос:
— Там проступила кровь?
— Что значит «проступила»? Что все это значит, черт возьми! — Вообще-то мой праведный пафос со вчерашнего утречка несколько поубавился.
— Два года назад, — начал он многозначительно и монотонно, — я пережил Встречу, — последнее слово было произнесено явно с большой буквы.