Мне удалось улыбнуться, когда он выдвинул стул напротив меня. Его плащ был темно-серым, а не черным, как я думала, и снимая его он спросил:
— Итак, как твои дела?
Я пожала плечами.
— Нормально. Работаю. Считаю дни до Рождества, чтобы увидеться с семьей.
Он медленно кивнул, глядя то на мои руки, то на кружку. А я разглядывала его одежду, ту, что он сам себе выбрал, после стольких лет в темно-синей униформе. Она не была модной. Воротник белой футболки выглядывал из-за красного шерстяного свитера. Ему шел красный. И он слишком хорошо выглядел в джинсах. Он потерял свой летний загар, его кожа была почти бледной на фоне черной щетины, бровей, бакенбардов и этих черных волос, которые я представляла между своими пальцами, как всегда слегка переросшие, когда он снял свою заснеженную шапку. Эти карие глаза, отражающие каждую эмоцию, которую мог испытывать человек.
— Могу я что-нибудь заказать тебе? — спросила я.
Он взволновано покачал головой. Похоже, он пришел сюда не за кофе и беседой. Я откинулась на спинку стула, как бы говоря ему своей позой, что я готова выслушать все, что ему нужно было выложить.
Распластав пальцы по столу, и уставившись на них, он сказал:
— Я так сильно облажался в то время нашего последнего разговора. Сказав тебе, что я не сожалею о содеянном.
Я играла с ниточкой чайного пакетика.
— Если это была правда, то тогда это не ошибка. Я хотела от тебя правды. Особенно… особенно учитывая обстоятельства. Учитывая, как мы сблизились.
— Я знаю.
— И то, что я считала реальностью — что ты еще очень долго не выйдешь… Довольно нечестно, что ты скрыл это от меня. Я рада, что ты не церемонился, рассказав мне о своем… преступлении.
— И все равно, это было так глупо. Когда я сказал, что сделал бы это снова.
— Ты бы сделал?
Он поджал губы.
— Ты бы сделал, — сказала я и удивилась, услышав раздражение в своем голосе. Я была раздражена. Я на самом деле больше не боялась. — Ты бы сделал это снова.
— У меня не было выбора.
— Ты можешь представить себе, как бы я себя чувствовала, — сказала я тихо, — если бы мой бывший проделал бы это со мной? Сказал бы мне, что ударил меня только потому, что у него не было другого выбора, кроме, как поддаться импульсу или чему бы там ни было?
Казалось, словно Эрик сам себя ударил, на мгновения его зрачки слились с белком. Он казался таким оскорбленным, я пожалела о своем собственном импульсе, покраснев.
— Прости. Возможно, это было жестко…, но, насколько я могу судить, эти два инцидента идеально сопоставимы.
Его взгляд смягчился.
— Ты заслужила то, что сделал с тобой твой бывший?