– Давай! – крикнул кто-то из зала, и его подхватила масса глоток.
Я многозначительно поглядел на ВИП-ложу. Гладко выбритый товарищ лет за сорок, во френче снисходительно кивнул – не иначе сам Шевцов. Да и Утёсов подмигнул. Я начал играть проигрыш, забыв обо всём на свете, полностью погрузившись в музыку Никольского.
Народу понравилось, на этот раз обошлось без слёз, и аплодировали дружно. И снова по просьбе зрителей пришлось исполнять на бис. Приятно, чёрт возьми, побыть какое-то время звездой, пусть даже художественной самодеятельности. Откланявшись, я скрылся за кулисами, где меня встретила разъярённая директриса.
– Вы что себе позволяете, товарищ Кузнецов?! – прошипела она.
– Что-то не так? – наивно поинтересовался я. – Народу вроде понравилось.
– Вы срываете график выступления других участников! – со свистом выдохнула она.
– Думаю, лишние пять минут погоды не сделали.
– Пять?! Да вы провели на сцене семнадцать минут, больше, чем остальные артисты!
– Послушайте, музу нельзя втиснуть в какие-то рамки, она не терпит ограничений ни по времени, ни по каким-то другим параметрам. Тем более что после моего выступления объявили перерыв.
– Вы мне тут демагогию не разводите…
– Что случилось? – О, а вот и Варя подоспела в своей неизменной алой косынке.
Директриса принялась было по новой возмущаться, но комсорг заявила, что у нас срочное дело, взяла меня под руку и увлекла за собой. На вопрос, куда она меня тащит, последовало лаконичное «Увидишь». И я действительно увидел… Леонида Осиповича Утёсова. Он находился в комнате для членов оценочной комиссии, с которыми в перерыве гонял чаи. Увидев меня, поставил чашку на стол и протянул широкую ладонь.
– Ну, здравствуй, Клим Кузнецов. Вот решил с тобой поближе познакомиться. Не против?
– Нет, конечно, Леонид Осипович.
– Да можно без отчества, я ещё не старый. Короче: очень уж мне твоё выступление понравилось. Ты нигде раньше не пел, не играл?
Я отрицательно покачал головой.
– Значит, самородок, как я, – хохотнул Утёсов, крепко хлопнув меня по плечу. – Так вот, интересный у тебя репертуар, Клим, три совершенно разные песни. А кто же автор?
– Первые две один знакомый написал, а третью – другой.
– Так это композиторы?
– Нет, что вы, так, в свободное от работы время сочиняют.
Врать, конечно, нехорошо, как говорит Варя, комсомол и партия этого не одобряют, но не говорить же правду, в самом деле, о том, что песни ещё не написаны. Сначала, вероятно, и в дурку упрячут, но затем может всплыть моя настоящая биография, и я могу оказаться вновь в какой-нибудь Бутырке, и на этот раз Ежов уж точно добьётся, чтобы приговор привели в исполнение. Блин, легче было авторство себе приписать.