До прихода матроса, я отдыхал от безумно тяжелого дня, который провел стоя у руля судна, пробиваясь через ревущую, воющую на все лады бурю, так внезапно налетевшую с востока, и листал старую толстенную книгу в кожаном переплете, покрытом вычурными резными узорами из золота в виде распустившихся цветов и остроконечных звездочек. Развалившись в своем мягком удобном кресле, наслаждался отведенными мне минутами заслуженного отдыха — вскоре мне нужно будет вновь подняться на ют и сменить рулевого-вахтеного. Уже близилась глубокая ночь, а буря несмотря ни на что стихать не собиралась — в такое время вести судно я не доверил бы никому, всегда полностью полагаясь только на свои силы и опыт.
Книга повествовала о делах давно минувших дней: о пиратах и разбойниках прошлых муторных веков, жадных до золота и славы, не ценивших ни на грош людские жизни, бороздивших просторы океанов на своих стремительных юрких кораблях; о жестокости людей, убивавших всех без разбора в своем слепом кровавом безумии. Я с силой захлопнул ее, подняв тучу пыли, даже не заложив страницу на которой остановился, и пристально взглянул на человека нарушившего мой покой. Где-то в глубине души я почувствовал, как вспыхнул огонек раздражения и злости. Ни один из моих людей не должен вести себя так бесцеремонно. Ни кому не позволено на моем корабле врываться ко мне, когда я отдыхаю. Нельзя нарушать дисциплину, установленную на судне, иначе все может рухнуть и однажды в самый важный момент из-за ошибки команды корабль пойдет ко дну. Или может зародиться, назреть и разразиться кровавой волной бунт, что тоже не очень хорошо. Надо будет придумать что-то в наказание за дерзость. Но это потом, а сейчас нужно узнать, что же привело его сюда в такой час.
Матрос молча стоял у двери, испуганно стреляя глазами по сторонам, переминаясь с ноги на ногу, что-то тихо бормоча себе под нос. С первого взгляда я узнал его — это был один из новичков, которых я взял на борт в последнем порту после очень неприятного инцидента, случившегося неделю назад. Тогда несколько человек из команды умерло от непонятной странной болезни, съев перед этим пойманную у диких берегов Индии рыбу, черную и слизкую. Они не долго продержались и умерли в страшных мучениях. Никогда мне не забыть их посиневших, перекошенных лиц с неестественно выпученными глазами и вывалившимися распухшими темно-фиолетовыми языками. Это было поистине ужасное зрелище. Старуха смерть могильным холодом пронеслась над моим кораблем на крыльях северного ветра и каждый почувствовал на себе ее сухое, гнилое дыхание… Их предсмертные крики будут вечно преследовать меня. Я убил их одного за другим, преподнеся в дар последнюю милость, тем самым поставив на своей и так уже довольно черной душе еще одно грязное пятно…