* * *
Уже наступил вечер, мрак смазал очертания деревьев еще различимых на фоне серого снега. Тучи в эту ночь разошлись, и бледный далекий свет звезд лился на замершую землю. А Махи так и не пришла. Страх все сильнее проникал в сердце волка. Он понимал — что-то случилось. Но сил не было даже чтобы двинуться. Тепло норы успокаивало. А голодные волчата, с осторожностью глядя в печальные глаза отца, прижались друг к другу и, свернувшись у него под боком, старались уснуть. Они хотели есть, но понимали что обыденность их жизни нарушена. Мама так и не появилась. И теперь им было страшно впервые в жизни. И этот страх терзал их юные сердца сильнее, чем холод и боль. Но они молчали.
Кое-как переборов себя Фарракс все же приподнялся, стараясь не потревожить заснувших детей. Голова еще болела, голод сводил желудок, и озноб бил, но уже не так сильно. Он чувствовал себя немного лучше. Но не достаточно, чтобы покинуть нору.
Где сейчас Махи и что с ней, он не ведал. А сил все меньше. Нет, он не должен лежать и ждать ее. Что-то случилось и если так, то завтра его дети могут и не проснуться. Голод убивает безжалостно. Решение есть, пусть сейчас вечер, он отправится на охоту и пусть удача будет с ним.
Он осторожно выскользнул на улицу. Тяжело дыша, огляделся. Темнота, холодный ветер гуляет меж сосен, сбрасывая с их ветвей снежную пыль. Волк устремился в лес, несколько часов он бестолку петлял по полянам и логам, припадая на еще не зажившую лапу, высматривая жертву, и тут ему повезло. Он наткнулся на логово зайца. Около часа присматривался к норе, чтобы атаковать без права на ошибку. И вот миг желанный настал, серый зайчишка выглянул из норы по своим делам и тут же попал в пасть изголодавшему животному. И Фарракс с наслаждением почувствовал во рту привкус смерти, кровь стекала по его губам, капая в снег, и новые силы наполнили уставшее тело. Он жадно рвал тушку зайца, наслаждаясь процессом насыщения, но не забыл о потомстве. Большую часть тушки мелкого зверька он дотащил домой. Теперь волчатам нужно учиться есть более твердую пищу, чем они привыкли. Обстоятельства сильнее.
Он бросил им мясо и упал в изнеможении у входа, почти сразу же забывшись тревожным сном.
А Махи так и не вернулась.
* * *
Фарракс обнаружил труп жены спустя долгих четыре дня. Он окреп, питаясь свежим мясом, рана на затылке почти затянулась, но давала о себе знать легким пощипыванием. Лапа перестала саднить и бок зажил.
Волчата смогли перебороть свой возраст и медленно начинали входить в просторы взрослой жизни…
Промерзшая насквозь плоть отливала синевой, частично сохранилась, хоть и была погребена под слоем снега. Стеклянные глаза казалось пропитались льдом навеки.